Мой пятнадцатый пост после начала войны. Пока затишье, взрывы слышны редко. Российские военные заняли Изюм и готовятся к новому наступлению. Сейчас они в тридцати километрах от нас. Скоро будет совсем жарко. Вчера утром заехал Александр Пальченко с супругой, рассказал очень много интересного. Он офицер в четвертом поколении, а сейчас волонтер. Очень профессионально разбирается в военной обстановке на Донбассе, и я воспользовался возможностью расспросить о том, как воюет украинская армия.
В соответствии с военными оценками специалистов западных стран организованное сопротивление Украины должно было рухнуть в течение трех дней. И эти оценки были довольно объективными. Российская военная машина имела абсолютный технический перевес, и если бы украинская армия попыталась сдержать бронетанковую лавину, то сначала ее смешали бы с землей ракетно-авиационным ударом, а потом утрамбовали бы танками. А если бы начала отступать, то попала бы в котлы, потеряв в результате ракетных обстрелов командные центры и базы снабжения. Поэтому западные союзники давали только оборонительное партизанское оружие. Очевидно, надеялись, что партизанская война в Украине позволит им выиграть время для подготовки к обороне от нападения России на страны Восточной Европы. Однако вопреки всем расчетам Украина сдержала натиск второй армии мира, на что даже не надеялись западные политики и военные специалисты.
Как мне объяснил Александр Пальченко, украинская армия использует «махновскую» тактику, применения которой в современных условиях никто не ожидал. В гражданскую войну махновцы изобрели тачанки, которые носились по степи и выкашивали и белых, и красных. Вот идет по степи армия, и вдруг откуда ни возьмись налетает сотня тачанок и начинает косить всех подряд, а потом также растворяется, как будто их и не было. И как с ними воевать, если они неуловимы, стационарных позиций не занимают, и потому захватывать просто нечего? Также и сейчас. Допустим, наступает российская батальонная тактическая группа. Можно попытаться ее остановить, но это потери. Украинские военные пропускают ее, дают растянуться на многие километры, а потом отрезают в тыловой части машины снабжения, и так по кусочку уничтожают.
Российская армия пока накапливает силы под Изюмом для наступления на нас, но пройти эти тридцать километров до Славянска ей будет не просто. Холмистая лесная зона между нами является идеальным укрытием для рассредоточенных маневренных украинских частей. Они могут неожиданно налетать на врага и вновь растворятся в лесу, не позволяя вражеской артиллерии уничтожить себя. Как только противник накапливает силы и начинает двигаться, его тут же отслеживают, и рассредоточенные украинские отряды моментально объединяются для совместной операции. Где-то спрятанная батарея наносит удар по колонне и тут же меняет позицию, чтобы не попасть под ответный удар, а в это время пехотный взвод с гранатометами устраивает засаду для отступающих. При необходимости могут еще подключить кого-либо, кто поблизости. Но как только враг попытается нанести сокрушительный ответный удар, все вновь растворяются в лесу. Канонаду, сопровождающую такие бои, я регулярно слышу, когда пишу здесь дома сообщения в свою хронику.
Благодаря такой махновской тактике удается сдерживать наступление несопоставимо более мощной по военному потенциалу, но неповоротливой российской армии. Если российскому взводу срочно потребуется помощь батареи, то он должен просить о ней только через высшее командование, которое будет думать, пока не станет уже поздно. В российской армии все решения спускаются сверху вниз, и несанкционированная инициатива не допускается. Однако в путинской системе управления все это усугубляется еще и тем, что даже высшее командование боится проявить инициативу, поэтому продолжает следовать уже провалившимся планам и тем самым обрекает солдат на гибель, запрещая им менять обреченные позиции или же посылая в бессмысленные наступления.
В украинской армии, напротив, на всех уровнях предоставлена возможность проявлять инициативу. Благодаря этому устанавливаются горизонтальные связи между сержантами, которые моментально могут скоординировать действия рассредоточенных взводов для того, чтобы воспользоваться неожиданно открывшейся возможностью уничтожить подразделения оккупантов, а потом вновь разойтись и уйти от ответного удара. Высшее командование ставит задачи, а уже на местах их решают так, как это наиболее целесообразно благодаря горизонтальной координации армии. При этом каждый взвод может проводить собственную разведку, планирование и принимать ответственные решения, поэтому оккупанты просто не успевают реагировать на действия украинских военных.
При этом российская армия принципиально не может перестроиться и перенять украинскую тактику, поскольку не мотивирована воевать. Ведь российские солдаты пришли как оккупанты сами не понимая зачем, и если им предоставить инициативу, то точно ничего делать не будут. Они и так саботируют решения высшего командования, имитируя военную активность. Потому высшим офицерам приходится приезжать на места, чтобы разобраться с саботажем, и в этот момент они становятся удобными мишенями для украинских военных. Этим и объясняются беспрецедентные потери высшего офицерского состава.
Потому российская армия обречена воевать так, как она воюет, в то время как украинское командование может позволить проявлять инициативу на местах, поскольку украинские солдаты понимают, что война ведется на уничтожение Украины, и что они защищают свои семьи и своих близких, поэтому без подсказок будут действовать наиболее эффективным образом.