воскресенье, 26 июня 2022 г.

Уничтожение мирного села на Донбассе. Волонтер Александр Решетник под обстрелом оккупантов 24.06.2022


Н. Карпицкий. 26 июня 2022. Украина. Сто двадцать третий день войны

Мой тридцать третий пост после начала войны. На днях оккупанты смогли существенно продвинуться под Лисичанском, но это их единственный успех. У меня же всю неделю шли экзамены и зачеты, и еще будут. Многие мне пишут, что волнуются за меня, предлагают уехать в более безопасное место, но я и так в безопасности по сравнению со студентами, которые выходили на связь в зоне бомбежек. Стыдно бояться за себя, когда трое моих студентов чудом вырвались из Мариуполя. При этом не все из них в состоянии говорить про ужасы, которые пережили. Но об этом в следующий раз.

Нынешняя фаза войны принципиально отличается от войны в феврале и марте. Тогда орки прорывались вглубь территории Украины колоннами по трассам. Украинские военные уничтожали их на марше, а партизаны устраивали засады. Сейчас на Донбассе орки используют тактику выжженной земли, сносят все перед собой артиллерийскими обстрелами, затем занимают зачищенную территорию. И так очень медленно продвигаются. Еще месяц назад все висело на волоске. Украинской армии нечем было стрелять – боезапасы кончились, старые орудия советского образца вышли из строя, а западные еще не подошли. Врага сдерживала пехота – сначала отсиживалась в укрытиях под артиллерийским обстрелом, а потом уничтожала наступающих. Поэтому в те дни украинская армия несла самые тяжелые потери за всю войну. 

Теоретически можно было бы вернуться к тактике первой фазы войны – пропустить врага вглубь территории, а потом уничтожать партизанскими методами. Это принесло бы победу, но ее цена была бы огромной – по всей Украине разрушенные города, уничтоженная экономика, повсюду террор оккупантов.

Пик пессимизма достиг 6 июня. В тот день военный эксперт Константин Машовец писал: «вполне вероятный на сегодняшний день прорыв противника (а именно, его Попаснянской группировки) к Верхнекаменке (а они уже фактически штурмуют Николаевку и Врубовку) превратит оборону Лисичанска и Северодонецка во второй Мариуполь». О том же в самых пессимистичных тонах вечером того же дня рассуждал Алексей Арестович. Врагу осталось сделать всего лишь последний бросок… Однако в ночь с 6 на 7 июня украинские артиллеристы нанесли мощнейшие удары вдоль Донбасской дуги, подрезав наступающих на старте. Это означало, что пришла тяжелая артиллерия, и как во всех фильмах – в самый последний момент.

Но если российские некроимпериалисты не смогли воспользоваться шансом, когда украинской армии нечем было защищаться, то тем более у них не получится и теперь. Обстановка на Донбасской дуге крайне тяжелая, но сейчас хоть есть чем отбиваться. Я катаюсь на велосипеде по городу и со всех сторон постоянно слышу, как бьют не только гаубицами, но и РСЗО – грады и что-то гораздо более мощное, что отправляет в небо серии ракет, теряющихся за облаками. Хотя орки на расстоянии артиллерийского выстрела, ствольную артиллерию они против Славянска не смогли развернуть, поскольку украинские защитники им этого не позволяют, ибо воюют на порядок лучше. Хотя, пока писал, пришло сообщение, что орки обстреляли восточную часть Славянска. Грохот слышал, посмотрю, как будет дальше.

Итак, несмотря на постоянное продвижение орков на Донбасской дуге и отход украинских войск к Лисичанску, ситуация медленно меняется в нашу пользу. При такой динамике у врага нет шансов на победу. Вопрос лишь в том, какую цену за победу придется заплатить нам.

Позавчера выступал в Институте философии им. Г. С. Сковороды на круглом столе «Война как социокультурный феномен». Рассказывал, в чем сущность некроимпериализма, и что конкретно нужно сделать, чтобы упразднить колониальную систему управления в России, дабы она больше никогда не угрожала соседям. В начале круглого стола ведущий, проф. Анатолий Ермоленко, сказал, что не слышал от своих коллег из Института философии в Москве слов поддержки Украины или осуждения агрессии. Я же подумал, что для настоящего философа невозможно оставаться безучастным к войне, какими бы философскими проблемами он ни занимался. 

Философская идея именно потому и является философской, что задает такой контекст понимания, в котором любое явление можно соотнести с собственным жизненным опытом. Настоящий философ тот, кто может раскрыть философский смысл в разных жизненных контекстах, поэтому он просто не способен игнорировать войну как трагический опыт жизни. А вот исследователь философии, который занимается своей узкой темой, вполне способен игнорировать войну, так как относится к философским идеям просто как к информации безотносительно к жизненному опыту. Он может быть высокопрофессиональным и эрудированным, но философом от этого не становится. 

Невозможно философствовать после начала войны в Украине так же, как раньше, подобно тому, как нельзя говорить о религии или заниматься художественным творчеством как раньше. Ведь и настоящим богословом может считаться только тот, кто соотносит Откровение с жизненным опытом человека. Даже если он говорит о вечном и небесном, все равно он не может игнорировать то, что люди переживают во время войны. Этим он отличается от исследователя религии.

Но даже этой способности недостаточно, чтобы быть настоящим философом. Нужна еще интеллектуальная сила, чтобы донести философские идеи до других, воплотить их в нашем общем пространстве взаимопонимания. Без этой силы он способен лишь просто философствовать, как это делают все, но философом от этого не станет. Но как быть, если пространство нашего взаимопонимания захватывает тоталитарная система как в нацистской Германии, в Советском Союзе или в нынешней некроимперской России? Чтобы ответить на этот вызов, настоящему философу нужна не только интеллектуальная сила, но особая сила личности. Люди с интеллектуальной философской силой вообще встречаются редко, но даже среди них лишь единицы тех, кто обладает такой личностной силой.

Я все этого говорю к тому, что война обнулила любой научный или статусный авторитет человека, который он всю жизнь нарабатывал, и теперь значение имеет только его самоопределение и сила его личности. 

Очевидец: Николай Карпицкий. Славянск. В христианстве это называется сатанизмом. Интервью для проекта «Очевидцы» 15.06.2022


Николай Карпицкий — философ и общественный деятель из Томска. Выступал против войн в Чечне. И против коммунистической идеологии. В 2011 году был одним из организаторов «Межрелигиозного диалога» в Томске. Тогда же защищал «Бхагавад-гиту» в суде — помните тот резонансный суд над книгой? Позже переехал в Ханты-Мансийск — работать в одном из вузов. В 2014 году, из-за поездок в Украину к вайшнавам, вуз от услуг Карпицкого отказался. С 2015 года Николай Карпицкий живет в Украине. Последние три года — в Славянске, на окраине которого три года назад купил маленький дом. С 24 февраля 2022 ведет «Хронику народной войны». Ее фрагменты вместе с рассказом Николая Карпицкого — в проекте «Очевидцы».


«24 февраля 2022. Украина. Первый день войны. Мой первый пост после начала войны. Тут в фейсбуке 9 февраля я писал, что у России достаточно сил, чтобы нанести первый сокрушительный удар по Украине и разрушить значительную часть экономики и военного потенциала, однако у Украины достаточно сил, чтобы справиться с вторжением. Так вот, теперь я считаю, что и первый сокрушительный удар не получится...»

— 24 февраля находился в Киеве. Просыпаюсь утром, смотрю в окно: гудит сирена. Сел на поезд, приехал в Славянск. Стал день за днем вести хронику, что происходит. Первой реакцией было: выдержим или нет блицкриг? Потому что противник всегда планирует блицкриг, а не затяжную войну. Если выдержим, тогда можно говорить о шансах Украины. После трех дней войны стало понятно, что блицкриг не получился, и пошла вторая фаза страшной кровопролитной войны. Которая неизбежно обернется истреблением мирного населения.

«27 февраля 2022. Украина. Четвертый день войны. Весенняя распутица. Огромные потери российской техники объясняются еще и тем, что наступать по полям сейчас невозможно – аномальное тепло, техника просто потонет в грязи. Приходится ехать по трассам, попадая в засады. Украинская армия выдержала первый удар и теперь инициатива медленно начинает переходить к ней...».

— Когда началось наступление, стала складываться картина мира. Первые три дня россияне хотели хирургически сместить власть. Еще не было целенаправленных бомбежек жилых кварталов... А когда пришлось вывозить беженцев с Северодонецка, Рубежного, Изюма и Лисичанска, то стало понятно, что автобусы с беженцами обстреливают намеренно. Тогда стал понятен характер войны. Войны бывают цивилизованными и на уничтожение. Ясно, что война в Чечне, война в Сирии были нецивилизованными. Там уничтожались города. Но здесь была надежда, что это вторжение носит сугубо политический характер. Что они будут блокировать города, воинские части, но направленного уничтожения населения не будет. Такая надежда у меня была три дня... Сейчас люди в целом поняли, с кем имеют дело. Поняли, что это война на уничтожение. Даже те, кто раньше поддерживали сепаратистов, с ужасом наблюдают то, что происходит.

«1 марта 2022. Украина. Шестой день войны. Ситуацию можно представить так, как если б здоровенный бугай напал на подростка, а тот, пусть и сильно побитый, но устоял. Бугай понял что с наскока не победить, и теперь, оценив ситуацию, собирается силами снова напасть. И вот тут оказывается, что этот бугай на самом деле берсерк, и боли не чувствует, и соображать не способен. Если бы речь шла об обычном диктаторе, пусть садисте и мерзавце, но прагматичном, то после нанесения существенных потерь армии вторжения с ним можно было бы договариваться о мире. Но мы имеем дело с Путиным, который исходит из целостной картины мира, в которой все переворачивается – зло воспринимается как добро, а добро как зло. Это такое мировоззрение, для которого я не знаю научного названия, но в христианстве это называется сатанизмом...».

— Я остался в Славянске, чтобы описывать ситуацию изнутри. Я стараюсь писать не столько о событиях, потому что о событиях все пишут. Я стараюсь объяснить их контекст. И писать об опыте людей. Как это переживать, как к этому относиться. Когда ты вовлечен в события, у тебя просыпается особая историческая интуиция, позволяющая чувствовать, что реально, а что невозможно... Я решил остаться в Славянске, чтобы иметь возможность чувствовать, как происходят события. Вот сейчас, во время нашего разговора, бабахает.

«14 марта 2022. Украина. Девятнадцатый день войны. На богослужении было более ста человек, раза в четыре меньше обычного. Проповедник сравнил борющуюся за независимость Украину с исходом евреев, которых преследовал фараон. Вера в Бога очень сильно укрепляет веру в победу Украины. Затем привезли беженцев из Северодонецка – много студентов, дети, пожилые. Самой старшей женщине – 82 года. Накормили, расположили и на следующее утро отвезли на эвакуационные поезда. Так каждый день по сотне человек <...> Сегодня закончились каникулы, и я читал лекцию «Философия человеческого общения». Вначале лекции обменялись информацией, кто где находится и в каких условиях. Студентка из Лисичанска слушала лекцию из бомбоубежища, поэтому связь с ней прерывалась. Лекцию я посвятил теме лжи, в том числе и той, что привела к войне. Пока занимался со студентами, пришло сообщение, что один из автобусов церкви, в которой я был вчера, обстреляли по дороге из Изюма…».

— Живу среди украинцев, нахожусь в эмоциональной связи с ними. Хожу по улицам, хожу на собрания. Тут есть протестантская церковь, которая занимается вывозом беженцев. Я встречаюсь с ними, смотрю на их настроения. Конечно, в Киеве начало войны было шоком, люди не могли понять и смириться с реальностью. Им понадобилось какое-то время. И некоторые реакции были наивными и странными. Могли целыми днями сидеть в метро. Но ясно, что если война надолго, ты не будешь все время сидеть в метро. Тебе придется привыкать и жить обычной жизнью. Несмотря на бомбежки и ракеты. Когда приехал в Славянск, то обнаружил, что люди тут уже привычные. Они уже видели войну и относились спокойно. Прагматично.

«24 марта 2022. Украина. Двадцать девятый день войны. Когда началась война – мир рухнул. Случилось неотвратимое. Это как если бы астероид врезался в землю, и в одночасье весь привычный мир исчез вместе с повседневным общением, работой, проблемами и маленькими радостями. Впереди только пустота. Через некоторое время – новый шок. Оказывается, что это не просто пустота, а разрушения, страдания и смерть. Ведь оккупанты воюют не только с армией...».

— Что касается медикаментов, то купить простые лекарства можно, но они не в каждой аптеке есть. Постоянно чего-то не хватает. В магазинах сократился ассортимент раза в три. Но все необходимое есть. На базаре число людей сократилось раз в 5-10, но люди есть и торгуют. Кроме того, работают разные гуманитарные миссии. Привозят помощь. Проблема есть в коммунальных службах. Поскольку водозабор — в поселке Маяк, который на Северском Донце, где наступают россияне, то отремонтировать его невозможно. Город уже вторую неделю без воды. У кого-то есть колодцы, где-то воду подвозят. Но возможности свободно пользоваться водой сейчас нет. Что касается электричества, то перебивают высоковольтные провода и их приходится ремонтировать. Иногда день или два находишься без света. Самое сложное – неизвестность, потому что нет интернета, нет связи и не знаешь, какая грозит опасность.

«29 марта 2022. Украина. Тридцать четвертый день войны. Московское царство, а затем и Российская империя постоянно вели захватнические войны, обосновывая это сверхценной идеей собирания земель. Эту идею нам насаждали в школе, и многие до сих пор принимают ее по умолчанию. Суть этой идеи в отрицании ценности самостоятельной жизни людей вне России. В истории часто встречались империи, диктатуры, тирании, которые, как и Россия, вели завоевательные войны. Конечно, это зло, но зло социальное, человеческое, однако еще не религиозное и не метафизическое. Когда в 1999 году в России произошел военно-чекистский переворот, идеология собирания земель мутировала. Если раньше самостоятельная жизнь народов обесценивалась, но злом не считалась, то сейчас весь окружающий мир, который сопротивляется включению в сферу влияния России, воспринимается как враждебный и подлежащий уничтожению...»

— Я стараюсь оценить опасность. И оцениваю так: ракетные удары я просто игнорирую, на сирены вообще не обращаю внимания. У меня во дворе есть подвал, но он не оборудован. Сидеть там вообще не вариант. Вероятность попасть под ракетный удар – это как под машину попасть в городе с большим движением. От этого не убережёшься.

«6 апреля 2022. Украина. Сорок второй день войны. Наступило время, когда канонада стала меня успокаивать. Я уже различаю на слух, когда наши бьют оккупантов. Судя по тому, как было слышно вчера, бои на пути в Славянск отчаянные...».

— Победа Украины в войне зависит от западного оружия. Советское оружие, которое было, уже, к сожалению, кончилось. Первые победы украинцев были обусловлены тем, что тогда еще оружия хватало. Теперь оно израсходовано. А вот российские запасы не ограничены... Если будет ленд-лиз, то все необходимое здесь есть. Украинская армия мобилизована, он превосходит российскую, она не окружена. И бросать солдат как пушечная мясо никто не станет. В случае захвата Россией всей Украины вся эта армия пошла бы в партизаны. Конечно, Россия бы проиграла, но для Украины огромной ценой. Если придет оружие, то не надо было бы платить такую цену.

«28 мая 2022. Украина. Девяносто четвертый день войны. Вчера не было света, писал, пока не села батарея ноутбука, сегодня завершил работу. Поэтому первая часть относится к вчерашнему дню. На этой неделе окончательно отключили от газа Донецкую область. С утра дали воду, так что можно было сходить в душ. Перовое время странно чувствуешь себя в душе во время обстрелов или рева сирены, но потом становится безразлично. Света нет до сих пор. Пишу, пока не кончится заряд аккумулятора. Проехался по городу. Людей мало, магазины без света не работают. Я люблю на велосипеде ехать за город, там красивейшие места, нельзя их отдавать оркам. Но сейчас туда ехать нельзя, там воюют. Бабахает постоянно. Сварил картошку на костре во дворе – первый раз, опыта еще нет, но думаю, привыкну...»

— Я знаю, что в России были призывы ходить на митинги — это то же самое, что митинговать в Советском Союзе против афганской войны... Но каждый на своем месте может саботировать антиконституционные решения. И второй момент. Без четкой идеи, чего добиваться, цели не достичь. Такая идея еще не сформулирована. Замена плохого президента на хорошего ничего не изменит. Нужна идея деимперилизации. Отказа от имперской формы управления. Эту идею нужно донести. Это вполне возможно и реально.

среда, 15 июня 2022 г.

Н. Карпицкий. 15 июня 2022. Украина. Сто двенадцатый день войны

Мой тридцать второй пост после начала войны. В понедельник беседовал со студентом, который эвакуировался из Лимана. Как и Славянск, Лиман также били ракетами, но из ствольной артиллерии обстреливать начали только 26 апреля, когда оккупанты окончательно закрепились в Заречном. В то время они были примерно на таком же расстоянии от Лимана, как и сейчас от восточных окраин Славянска. Сначала расстреляли больницу, Дом Культуры, а потом начались регулярные артиллерийские дуэли и все жизнеобеспечение города прекратилось. Как правило, обстрелы шли бесперебойно с четырех до десяти утра, днем затишье до шести часов вечера, и далее они вновь продолжались до часа ночи. И так ежедневно. Благодаря тому, что нам перекинули немного западных гаубиц, сейчас ситуация чуть лучше. Лишь бы продержаться до больших поставок оружия.

Вчера с утра свет отключали. Проехался по городу. В нашем центральном парке «Шовковичный» красиво и ухожено, только вот ни души. На окраине парка спортивная площадка, где молодежь занимается на тренажерах. Мимо прошли девушки. Почему они не эвакуируются? Я думаю, что Славянск не возьмут, но мало ли что! Война непредсказуема, и если придут российские солдаты, то уж их не пощадят.

В городе осталось примерно четверть жителей, уверен, им тоже надо эвакуироваться. Мне и самому это постоянно предлагают. Одна из причин, почему я здесь остаюсь – необходимость понять войну на основе собственного опыта. Дело в том, что всем людям, чтобы ориентироваться в мире, нужно уметь различать, что возможно, а что невозможно. Мы это делаем либо на основе собственной картины мира, либо исходя из самого опыта жизни, когда человек сам непосредственный участник событий. В последнем случае просыпается особая жизненная интуиция понимания событий, ради которой я тут.

Покажу на конкретном примере. На днях кто-то обстрелял центр Донецка, и российская пропаганда запустила фейк, будто это сделали вооруженные силы Украины, дабы спровоцировать россиян на ответный обстрел Киева и Харькова и под это попросить на Западе оружие. На самом деле Донецк обстреляли россияне, но верящие российской пропаганде не поверят мне. Точно также они не верили мне, что осенью 1999 года ФСБ взрывало дома вместе с жителями, хотя тогда уже были железобетонные доказательства этого.

В их картине мира было невозможно, чтобы власть взрывала собственных жителей в их в домах. Я же исходил из своего опыта жизни, а не из картины мира. Когда я жил в деревянном доме в центре Томска, вокруг меня время от времени поджигали такие же деревянные дома, чтобы расчистить место для застройки. Иногда в пожарах сгорали люди. Сейчас я Славянске, и в мой дом в любой момент может прилететь ракета, но вероятность этого точно такая же, как вероятность сгореть в Томске в ночном пожаре. Я просто привык к такому уровню опасности.

Если даже ради клочка земли сжигают дома вместе с жителями, то неужели бы постеснялись взорвать несколько домов ради поста президента? И если в России взрывали собственные дома вместе с жителями, неужели они не осмелились бы обстрелять центр Донецка?

Объективный аналитик, даже не имея такого опыта жизни, также придет к выводу, что Донецк обстреливали россияне. Ведь российские войска имеют десятикратное (а где-то и больше) превосходство в артиллерии. Украинцы бросают все силы на их сдерживание, и им не до того, чтобы еще и по жилым домам стрелять. Конечно, во время артиллерийских дуэлей в жилые дома прилетает с двух сторон, но обстрелы Донецка – явно не тот случай. Кроме того, если российские артиллеристы обстреливают площадь целиком, независимо от того, что там находится, то украинские стреляют не по площадям, а по конкретным военным объектам, что снижает риск попадания в жилые дома. Благодаря такой тактике украинским артиллеристам удается на равных вести контрбатарейную борьбу с превосходящими силами россиян. 

Однако верящего российской пропаганде это не убедит, так как в его картине мира злобные украинцы готовы стрелять по мирным вопреки здравому смыслу. Спор становится неразрешимым, потому что сталкиваются две разные картины мира. И вот тут решающий голос за тем, кто утверждает правду исходя из опыта жизни, а не из картины мира. Ведь когда знание становится частью жизненного опыта, пробуждается особая историческая интуиция восприятия событий, которой нет у ученого, воспринимающего события с академической дистанции.

Я не буду вступать в неразрешимый спор, а просто засвидетельствую очевидное. Ведь ради этого я тут, в Славянске. Разграничим, что не хотят понять верящие российской пропаганде, а что просто не могут понять.

I. Что они могли бы понять, но не хотят.

1. Для украинцев Донецк – родной украинский город. 

2. Российские оккупанты обстреливают жилые кварталы без всякого повода, как и без малейшего повода Россия напала на Украину. Россияне и сейчас постоянно обстреливают жилые кварталы, где нет никаких войск. Повод им абсолютно не нужен.

3.  Поставки оружия с Запада идут крайне медленно, но на это никак не влияет интенсивность российских обстрелов. Если на лидеров стран старой Европы не повлиял даже обстрел Киева, когда там был с визитом Генеральный секретарь ООН, не влияют захоронения расстрелянных мирных жителей, которые обнаруживают прямо сейчас, то наивно считать, что на них повлияют дополнительные обстрелы Киева.

II. Что можно понять, только находясь в Украине.

1. В России армию воспринимают как что-то отрезанное от народа, порой противостоящее народу. Сейчас в России контракты с армией подписывают люмпены, которые едут в Украину грабить, насиловать и убивать. И об Украине россияне начинают судить по себе. Однако в сознании украинцев нет никакой отдельной от народа армии. Армия – это точно такие же украинцы, тот же народ, те же родные, близкие люди. Например, для меня украинская армия – это мои студенты, мои коллеги, философы, религиоведы. Поэтому такая армия в принципе не может стрелять по мирным городам. Это все равно что стрелять по себе.

2. Россияне думают, что мы отказываемся верить российской пропаганде потому, что на нас действует противоположная пропаганда со стороны украинской власти. Тут они опять же судят по себе и не могут представить, что общественное мнение может формироваться принципиально иным способом. В Украине очень высокий уровень гражданской коммуникации, достаточно обратиться к знакомым и можно выйти на очевидцев любых событий. Поэтому главный источник информации – это горизонтальные связи между людьми. Телевидение, официальное СМИ тут имеет третьестепенное значение, поэтому и невозможно так эффективно вести государственную пропаганду, как в России. Если бы ВСУ обстреливали мирных, как делают россияне, то это сразу стало бы известно по горизонтальным связям, и никакая пропаганда тут не помогла бы.

В этом принципиальное преимущество украинского общества, которое для меня настолько само собой разумеющееся, что я даже не задумывался об этом, пока не начал анализировать фейк. Однако об этом нужно говорить, поскольку не только в России, но и вообще за кордоном не понимают, в чем заключается сила Украины.

суббота, 11 июня 2022 г.

Н. Карпицкий. 11 июня 2022. Украина. Сто восьмой день войны

Мой тридцать первый пост после начала войны. Свет зажигается и гаснет неожиданно. Вот и сейчас он погас, когда я для своего ютуб-канала делал видеозапись беседы на тему «Психическая эпидемия» из цикла «Философия военного времени». Высвободившееся время решил использовать на то, чтобы покататься на велосипеде. Пока только четыре часа, солнце еще высоко, жара, а на улицах пусто. Будучи в центре города, я почувствовал себя отшельником. Неожиданно оказался у разрушенного ракетным ударом здания. Нам не сообщают, куда именно попадают ракеты, и я не буду говорить, во всяком случае до нашей победы. Сила взрыва была огромной. Я видел раньше в прифронтовой зоне снесенные артиллерией куски зданий, так вот, удар ракеты несопоставимо мощнее.

Пока катался по городу, размышлял над тем, как война усиливает то, что внутри человека. Не было б войны, сильно бы мы замечали разницу между Джонсоном и Шольцом?  А ведь разница между ними такая же, как между Черчиллем и Зюгановым. Внутри меня война тоже ярче высветила то, что для меня самое важное.

В середине нулевых одна дама предложила мне сотрудничество, обещая помочь в научной карьере. Ее подход был такой: не заниматься правозащитой, не делать добро просто так, сосредоточиться только на том, что выгодно. Сначала нужно закрепить авторство за рядом новых идей. Пусть их будет немного, но они должны быть научно значимы. Профанация тут недопустима. Далее следует научиться их кратко воспроизводить в любых контекстах. После этого нужно встречаться со всеми более-менее именитыми учеными, демонстрировать интерес к их трудам и идеям, расспрашивать их, подчеркивая при этом связь с собственными авторскими идеями. Перед встречей с ученым необходимо просмотреть авторефераты всех диссертантов, которыми он руководил, а потом как бы невзначай упоминать в разговоре идеи его учеников. Заручившись поддержкой авторитетов, можно выиграть грант на поездки к авторитетам, чтобы снова заручиться их поддержкой для следующего гранта. И так до бесконечности.

Согласившись на это, я сейчас тусовался бы в Москве среди именитых авторитетов, которые боятся высказаться в поддержку Украины. Только вот зачем мне их уважение и признание? Стоило ли тратить время и силы на поддержание контактов вместо того, чтобы осмыслять собственный жизненный опыт?

Существует принципиальное различие между философом и специалистом в философии. Философ выражает свой опыт жизни. И если сейчас война, он не может не говорить об опыте войны. Иначе он не философ.

Все что мне надо для философской самореализации – свободное время и возможность присутствовать там, где обретаешь экзистенциальный опыт. Именно это у меня и есть сейчас, как раз когда еду на велосипеде по опустевшему Славянску. Я не обменял бы этот опыт на статус авторитетного столичного ученого, который боится выразить свое отношение к российской агрессии против Украины. Конечно, я уважаю специалистов в области философии, признаю, что они несопоставимо больше меня знают, но этого недостаточно, чтобы желать с ними общаться. Если потребуется, можно просто обратиться к их публикациям. Мне интересно общаться только с теми, кто действительно философски осмысляет свой опыт жизни. Но для настоящего философа стало б сейчас трагедией продолжать работать в российском государственном учреждении. Ведь если невозможно честно выражать свою позицию, то все остальное теряет смысл. Лучше тогда все бросить и уехать, как поступил Анатолий Ахутин, эмигрировавший в Украину.

Лишний раз убеждаюсь, что каждый получает то, на что направлен. Кто направлен на признание, получает признание, кто на социальный статус, обретает и его. Я направлен заниматься философскими медитациями, так чтобы ничто не мешало этому, и вот сейчас, у самой линии фронта без света и интернета я именно такую возможность и имею.

Война еще раз подтвердила то, что я и так знал: вся эта борьба за признание, социальный статус, научную карьеру, авторитетность – не более чем иллюзия, морок. Подлинность жизни открывается в ее самоценной значимости. Например, еще в воскресенье я думал, что россияне перейдут в наступление, что грозит катастрофой. Ведь щадить они никого не будут. Сначала снесут артиллерией все что смогут. Потом на зачищенной территории спецслужбисты будут искать «нацистов», то есть пытать и убивать всех подозрительных. А потом город отдадут на разграбление гопникам, которые будут убивать уже просто ради развлечения. Так они уже действовали в Буче и других городах. Но украинская артиллерия сорвала планы наступления и выиграла для нас еще время. И каждый прожитый день, отвоеванный украинской армией, для нас – самоценен. Опыт войны – это не только страдания и смерть, но и осознание самоценности каждого момента жизни. И вот это чувство самоценности раскрывает подлинное бытие, по отношению к которому любой статус в социальной или научной иерархии не значит ничего.

О! Дали свет, значит можно загрузить пост.

пятница, 10 июня 2022 г.

Н. Карпицкий. 10 июня 2022. Украина. Сто седьмой день войны

Мой тридцатый пост после начала войны. Что делать человеку, когда нет интернета и информационной связи с миром, враг в восьми километрах от города, а текущая военная обстановка неизвестна? В придачу нет газа, света и воды. Остается только иррациональная вера в победу. Поскольку у меня она есть, я абсолютно спокоен здесь, в Славянске.

(Восемь километров я считал от Северского Донца до окарины Славянска. По разным сообщениям и интерактивным картам оккупанты дошли до берега. Однако сегодня, на следующее утро после публикации, Александр Решетник написал, что до берега они так и не добрались, потому и ствольную артиллерию не смогли развернуть. Вздыхаю с облегчением…)

Свет отрубили утром. Стрельба сегодня не такая интенсивная, как обычно, хотя иногда стреляют совсем близко. Поработал с текстом, пока есть заряд на ноутбуке, потом загорал во дворе, затем часа три катался на велосипеде по городу. Людей мало. Большие очереди за водой и у банкоматов. Я нашел три места, где можно набрать воду.

Доехал до реки Казенный Торец, которая пересекает город с юга. Река совсем маленькая, но техника не проедет. Военное командование готово ко всему, в том числе и к боям в городе. Очень надеюсь, что до этого не дойдет. Хотя в прошлое воскресенье такая перспектива казалась вполне реальной.

Дело в том, что наши войска на Донбассе отступили уже до предела, дальше отступать некуда. Орки же подтянули все резервы и подготовились к последнему наступлению, чтобы прорвать оборону с выходом на Славянск и окружить Северодонецк – Лисичанск. Оставалось только верить, что у них не получиться. И чудо случилось – в следующую ночь по ним отработала наша артиллерия, и в атаку они так и не двинулись. Думаю, последняя соломинка переломила все же хребет. Они ведь тоже на пределе, без ротации, без каких-либо перспектив выбраться из этой мясорубки. Это лишний раз доказывает, что невозможно просчитать ход войны, и моя вера ничем не хуже военных прогнозов аналитиков. А вообще у меня есть такая философская концепция, что будущее реально существует, но только не где-то впереди за пределами нас, а как потенция свободной воли. 

Положение действительно было критическим. Наши старые советские гаубицы уже изнахратились, а снаряды к ним закончились. Потому-то орки и наступали успешно, зачищая артиллерией перед собой все без разбора. Как оказалось, нам уже поставили полторы сотни артиллерийских орудий калибром 155-мм и полсотни других калибров. Это мизерно мало, ибо у врага многие сотни гаубиц. Зато теперь можно не экономить снаряды. И вот первый результат налицо – благодаря этим поставкам я сейчас могу в относительной безопасности писать этот пост.

Когда нет света, интернета и в силу этого нечем заняться самое главное – не сидеть без дела. А для меня самое главное дело – это размышления и философская рефлексия. Потому записываю тут все, что мне пришло в голову, пока не было света.

Первая мысль. Особенность путинской политики – безымянность. Коммунисты, фашисты, национал-социалисты всегда имели ясную идентификацию и самоназвание. А вот гэбэшники предпочитают не выделяться. Поэтому в ФСБ принципиально не берут смазливых, там все такие как Путин, с серой незапоминающейся внешностью.

Наиболее распространенное название сторонников Путина – путиноиды. Но это скорее антропологическая характеристика, она указывает на нравственную деградацию человека, а не на идейную позицию. Очень помог Толкиен, и в повседневном разговоре мы все теперь используем термины «Мордор» и «орки». Вклад Толкиена в борьбу с Российской агрессией неоценим. В последнее время стал распространяться термин «рашизм», но мне кажется, что он слишком узкий, указывает лишь на вершину айсберга, в то время как позиция Путина связана с метафизическим выбором зла. Причем он параноидально последователен в этом выборе, который ведет к некрофилии. Безусловно, Путин империалист, но не такой, как обычные империалисты. Его империализм некрофилический. Так я и пришел к термину – некроимпериализм. 

Вторая мысль. В предыдущем посте я сказал, что Путин не объяснил цель своего вторжения. Мне возразили, что он объяснил: цель – денацификация. Только вот у нас никто не понимает, с чем соотнести это слово. Звучит как абракадабра. Оказывается, что в России верят, будто у нас тут нацисты, от которых нужно очищать Украину военным путем.

Огромная армия вторгается в Украину в поисках несуществующих нацистов, убивает десятки тысяч мирных жителей. А нацистов оказывается и нет. И что теперь? Захватчики извинятся, что столько народу перебили, и уйдут? Разумеется, они будут объявлять нацистами обычных людей, всех, кто имеет украинскую самоидентификацию. Так задачей денацификации становится уничтожение украинской идентичности, что невозможно сделать без физического уничтожения народа. Поэтому переход российских оккупантов к практике геноцида вполне закономерен.

Однако, поставив задачу уничтожить украинскую идентичность, Путин тем самым уничтожает российскую идентичность. Ведь все нормальные россияне, которые на стороне Украины в борьбе с агрессором, теперь в принципе не могут идентифицировать себя как один народ с люмпенами, которые своей верой в украинских нацистов оправдывают военное вторжение в Украину. Поскольку люмпенов больше, то они просто узурпируют название «русский» и «россиянин», превратив эти слова в бранные. Все это означает распад российской идентичности, и, следовательно, Россию уже ничто не будет объединять. По сути Путин абортировал зародыш российской гражданской нации, что ставит под сомнение дальнейшие существование России как единого государства. 

Были еще мысли, но уже поздно, тогда уж в следующий раз.

пятница, 3 июня 2022 г.

Прифронтовой Славянск. Как психологически сохранить себя на войне? о. В. Маглена – Н. Карпицкий. 3.06.2022

3 июня 2022. Ситуация в прифронтовом Славянске. Как духовно и психологически сохранить себя на войне? о. Владимир Маглена – Николай Карпицкий


Н. Карпицкий. 3 июня 2022. Украина. Сотый день войны

Мой двадцать девятый пост после начала войны. Первые летние дни я провел в Славянске без света и интернета. Первого июня в пять утра меня разбудил мощный взрыв – прилетело где-то совсем недалеко, потом началась канонада. Поспал еще пару часов, затем залил овсянку кипятком, и тут же опять вырубили электричество. Так и не успел узнать, пострадал ли кто от попадания. Самое неприятное – неизвестность, когда нет интернета и нет возможности оценить реальную опасность городу. 

В предыдущее утро, когда ракета угодила в жилой сектор Славянска, погибло трое, шестеро ранено. Перед этим в новостях сообщали, что российские войска уже ведут бои в Северодонецке, а на нас наступают со стороны Лимана. На их пути Северский Донец, однако врагу достаточно дойти до берега и разместить там ствольную артиллерию, чтобы начать методично уничтожать Славянск. Пока украинские войска удерживают поселок Старый Караван и не дают оркам выйти к берегу. Но сколько наши продержатся – неизвестно. Так что судьбу Славянска решают уже не километры, а сотни метров. Воды уже давно нет. Водоканал сообщил, что это связано с аварией, обесточившей водозабор в поселке Маяки. Это там же, в сторону Лимана на берегу Северского Донца, только с нашей стороны. Так что если и наладят подачу воды, то ненадолго, хотя и на это особой надежды нет.

Без света приходится экономить заряд батареи. Оставалось только загорать и кататься по городу на велосипеде. Хотя как-то неловко чувствуешь себя, когда загораешь, а прямо над тобой совсем низко пролетает боевая авиация. С каждым днем в городе все меньше людей, но магазины работают. Хотя в центре они закрыты, зато на центральном рынке можно купить все необходимое, правда, по завышенным ценам. Дом у меня на горе, и от него открывается потрясающий вид на многие километры. Когда начинает темнеть, над горизонтом мелькают белые вспышки – где-то очень далеко идет бой, но звуки не доносятся. Так можно непосредственно видеть, что даже когда у нас наступает тишина, по всей донбасской дуге продолжаются отчаянные бои, и сейчас там гибнут люди.

Вчера вечером дали свет, и я первым делом проверил новости. За двое суток оккупанты нигде не смогли продвинуться, и это радует. Наступление выдыхается, а значит у Славянска появляются шансы уцелеть, хотя сильно рассчитывать на это не стоит.

Когда началось вторжение в Украину, я надеялся, что это будет обычная война между государствами. Сейчас ведь воюют не ради завоевания других стран, а ради решения политических задач, например, чтобы навязать Украине выполнение Минска-2, либо ради смены власти и создания в Украине пророссийского правительства. Задачи заведомо невыполнимые, но Путин ведь этого не знает. Однако он развязал тотальную войну, не объяснив ее цели (говорил по какую-то денацификацию, но так никто не понял, о чем это вообще). Очень быстро стало понятно, что это завоевательная война. Но какая? Если подобная колониальным войнам XIX века, то оставалась надежда, что хотя бы ради того, чтобы было проще управлять, оккупанты не будут специально настраивать против себя жителей завоеванных территорий. Но и эти иллюзии быстро развеялись, когда начались систематические бомбежки жилых кварталов, обстрелы автобусов с детьми, массовые изнасилования, пытки и убийства. Враг даже не пытался притворяться «защитником русскоязычных». Это уже не колониальная, а цивилизационная война на уничтожение. Сражаясь с агрессором, Украина сражается за общечеловеческие ценности против варварства, которое исходит из иррациональных установок. Их можно назвать «этическим сатанизмом».

На экзистенциальном уровне я ощущаю это так. Волна орков уничтожает все перед собой, а потом занимает перепаханную артиллерией территорию, и таким образом медленно продвигается к моему дому. Апеллировать к их человеческой стороне бесполезно, и никакой пощады от них ждать не стоит. Естественно, я вижу в орках врагов и хочу, чтобы они были уничтожены. Но ведь они точно так же видят врага во мне и хотят уничтожить меня. В чем разница? Обе стороны одинаково видят друг в друге врага. Однако между нашими позициями этическая пропасть.

Орки воспринимают всех, кто хочет жить своей жизнью, независимой от России, как врагов, поскольку считают весь мир вокруг себя злом. Путин сам обещал, что уничтожение этого мира приведет их в рай. Поэтому мы все, кто живет сейчас в Украине, автоматически считаемся воплощением зла и являемся для них врагами. Они могут позволить выжить только тем, кто им покорится, да и то без гарантии.

Такая позиция вытекает из манихейской картины мира, в которой зло приписывается самому существованию мира. Окружающий мир воспринимается как враждебный и подлежит либо покорению, либо уничтожению. Эту картину мира я называю демонической или проще говоря – сатанизмом. Однако эти термины я использую не как ругательство, а как понятия, которые можно научно использовать. Могу это аргументировать.

С античности идет понимание зала как неполноты добра, а в христианстве это понимание уточняется: зло истолковывается как неправильная направленность воли, отрицающая добро. В буддизме же мир воспринимается нейтрально. Таким образом, с общечеловеческой позиции, с которой согласятся и веряне, и атеисты, абсолютно неприемлемо приписывать зло самой сущности чего бы то ни было. Вопреки этому в манихейской картине мира зло приписывается именно сущности самого мира. Это еще не сатанизм, но путь к нему, до которого нужно сделать еще несколько шагов. 

Первый шаг. Зло приписывается самой сущности врага. Поэтому в отношении врага всякая этическая ответственность упраздняется.

Второй шаг. Человек перестает этически адекватно оценивать свое поведение, так как любой свой поступок оправдывает присутствием врага. Если врага нет, его надо найти, и это становится универсальным объяснительным принципом. 

Третий шаг. Система ценностей меняется на противоположную: если в отношении врага делается добро, то это считается злом, а если зло – то добром. Выстраивается новая система ценностей, в которой добро и зло меняются местами.

Последний шаг. Человек начинает творить зло, которое мотивировано уже не его человеческими интересами, а перевернутой системой ценностей. Если зло имеет не человеческую, а какую-то другую мотивацию, то как ее назвать? Во всех культурах ее называют демонической, а в христианстве еще и сатанинской. Независимо от того, признаем мы существование потусторонних духовных сущностей или нет, ценностную систему, основанную на нечеловеческой мотивации зла, правильнее было бы называть этическим демонизмом. Поскольку слово «демонический» имеет слишком широкий спектр ассоциаций с различными художественными образами, в определенных контекстах можно использовать термин «этический сатанизм».

Если бы Путин просто хотел покорить Украину, то было бы бессмысленно бомбить жилые кварталы и расстреливать беженцев. Орки, убивая всех подряд, разрушая все на своем пути, не имеют никакой человеческой мотивации так поступать. Они считают всех нас врагами исходя из собственной демонической картины мира.
 
Я их тоже считаю врагами. Но в отличие от них я ни к кому не отношусь как к врагу на основе его сущности или природных качеств. Я никогда никого не буду считать врагом по признаку места проживания, национальности, расы, религии, культуры, гражданства или языка. Для меня враг только тот, кто самоопределился ко злу. Это его выбор, и я считаю, что противостоять этому выбору нужно силой, а если потребуется, то и военной силой, что сейчас и делает Украина, спасая цивилизованный мир от этого зла.