Николай Карпицкий. Шесть лет после захвата Славянска: по местам сражений

12 апреля исполнилось шесть лет с захвата Славянска проросийскими боевиками, что ознаменовало начало горячей фазы войны с Россией на Востоке Украины. В этот воскресный день мы (я, Александр Пальченко, его супруга Ольга, и мой сын Всеволод) поехали в знаменитый украинский заповедник «Меловая флора», известный также не только своими древними лесами, но и тем, что именно с его стороны развернулось наступление украинских батальонов, освободивших Славянск в 2014 году.

Александр Пальченко – офицер в четвертом поколении, прекрасно разбирается в военной истории, стратегии и тактике, живет в Краматорске. В период оккупации он и вся его семья с риском для жизни доставляла украинским военным гуманитарную помощь. Его опыт как очевидца войны особенно ценен, ведь он смотрел на события глазами профессионала.

Краматорск всего в нескольких километрах от Славянска, и после его захвата тоже был захвачен боевиками. Однако Александр гордится своим городом, особенно тем, что на пятый день оккупации 17 апреля 2014 года, когда в других оккупированных городах жители боялись высунуться, в Краматорске люди вышли на митинг за Украину и против оккупации, не побоявшись ни пророссийских боевиков, ни агрессивных люмпенов.

Как рассказал Александр, во Вторую мировую битв за города на Донбассе не было. За Саур-Могилу сражались, но это и понятно – все-таки ключевая высота на Донбассе, а вот города не штурмовали. Фронт наступления – что немецкий, что советский – огибал донбасскую агломерацию. Ибо войти в нее войскам все равно что увязнуть в пластилине – сочетание холмистого изрезанного ландшафта с промышленной застройкой и примыкающими друг к другу городами сводило до минимума возможность маневра. Поэтому весной-летом 2014 года украинские военные отказались от штурма городов и применили единственно разумную тактику в таких условиях – постепенное выдавливание противника путем окружения и закрепления на более выгодных позициях.

К началу войны воинских частей на Востоке Украины не было, что позволило 12 апреля 2014 года И. Гиркину по кличке «Стрелков» небольшим отрядом в полсотни человек беспрепятственно захватить Славянск. Пока Украина спешно возрождала армию, Гиркин получал оружие, технику и наемников из России, и за короткое время численность боевиков под его командованием увеличилась в несколько сотен раз. Это позволило ему поставить под контроль близлежащие города вплоть до границ Луганской области, где начиналась территория, контролируемая бандформированием А. Мозгового.

В конце апреля завязались бои на западе от Славянска, блокпосты переходили из рук в руки, но продвинуться к городу украинским военным не удалось, и тогда было принято решение об осаде. При этом отчаянные бои разгорелись за гору Карачун на западе от Славянска и Краматорска, которую украинские военные смогли взять под контроль 3 мая 2014 г. С этой горы просматриваются оба эти города и соединяющая их дорога. Гиркин понимал, что потеря этой стратегически важной позиции ставит его в крайне уязвимое положение, поэтому много раз безуспешно пытался штурмовать Карачун.

Однако в дальнейшем основное наступление украинских сил началось вовсе не со стороны Карачуна, а с востока от Славянска. Александр объяснил, что это решение было обусловлено особенностями местности, так как единственно удобное направление наступления – с восточной стороны. Более того, когда город освобождали советские войска от гитлеровских захватчиков, они также наступали с востока. Сам ландшафт заставил украинских военных занять те же позиции при наступлении на Славянск, которые ранее заняли советские войска.

Именно туда мы и ехали. Сначала проехали через Семеновку – восточный пригород Славянска наиболее пострадавший во время боев. Пророссийские боевики разместили орудия среди зданий Семеновки и оттуда вели артиллерийские дуэли с украинскими военными, расположившимися в трех километрах к северу. Многие здания разрушены до такой степени, что восстанавливать их не имеет смысла, так и стоят они напоминанием о боях. Александр сказал, что украинские военные ценой значительных потерь могли бы удержать Семеновку, но намеренно отступили на более безопасные позиции, вынуждая противника расходовать боезапас.

Далее мы ехали через Николаевку, которую украинские военные освободили в результате наступления 2-4 июля 2014 года. Через этот небольшой городок шло снабжение армии Гиркина. Опасаясь полного окружения, в ночь с 4 на 5 июля отряды Гиркина оставили Славянск, отступая в сторону Донецка. Украинские военные могли расстрелять колонны боевиков, но вынуждены были пропустить их, так как боевики прикрывались гражданскими людьми. За погрузкой боевиков тогда наблюдал Александр, и не он один. «Как таковой колонны (как везут детей в лагеря автобусами) не было... – рассказывал он о той ночи, – скорее это напоминало автовокзал, когда грузовики, бусы и другая техника по одиночке или группами по две-три машины через разные интервалы времени выезжали из разных частей города: от ДК "Строитель", с площади Ленина, с баз дислокаций в разных местах, кто-то прямо с квартир. Мы сами наблюдали посадку женщин и детей в гражданские машины, которые вливались в общую колонну. Сама колонна не была сплошной, машины двигались поодиночке, попарно или группами. Украинские военные не могли идентифицировать, в каких машинах едут боевики Гиркина, а в каких женщины с детьми».

Помню, когда я услышал об освобождении Николаевки, у меня возник кинематографический образ боев в городе, по улицам которого продвигались украинские военные, обращая боевиков в бегство, но уже тогда я понимал, что любое преставление будет отличаться от реальной жизни. Теперь я мог спросить у Александра, как это было. В самом городе контактных стрелковых боев не было, бои шли на окраине за ключевые оборонительные пункты. Украинское командование избегало стрелковых боев внутри города, чтобы сберечь жизни солдат и мирных жителей. Поэтому война носила позиционный характер, борьба шла за контроль над линиями снабжения и стратегическими позициями. Тактика заключалась в том, чтобы вынудить противника отступить, постепенно обескровливая его артиллерийскими обстрелами с более выгодных позиций. Соответственно,  когда украинским военным удалось занять ключевые позиции вокруг Николаевки, пророссийские боевики ушли из нее сами. Поэтому в самом городе разрушений было сравнительно немного, но все же они были. Александр показал мне пятиэтажку, весь центральный блок которой шириной в семь окон выделялся более светлым тоном. Весь этот блок был полностью обрушен во время боев за Николаевку и позже заново отстроен.

Мне было интересно узнать у Александра как профессионала, почему украинские военные не использовали для освобождения городов Донбасса тактику Аслана Масхадова, благодаря которой в 1996 году чеченцы выбили из Грозного многократно превосходящую  российскую армию. О военной тактике чеченских отрядов мне рассказал бывший чеченский полевой командир Исхажи Усманович как раз после заключения Хасавьюртовского мира. Чеченцы действовали небольшими маневренными отрядами по пять человек, в которых каждый выполнял свою функцию. Стремительно меня позицию, они создавали впечатление у российских военных, будто им противостоит многочисленная армия. Как такового штурма Грозного не было, просто в город просочились небольшие группы, которые в определенный момент начали интенсивный обстрел. Всего-то их было сотен пять против десятков тысяч российских военных, которые, оказавшись под постоянным интенсивным обстрелом без прикрытия и надежного снабжения, вынуждены были отступить.

Александр согласился, что это, действительно хорошая тактика, однако возможна она лишь при определенных условиях:  необходимо надежное снабжение, возможность быстро отступить на свои базы и очень хорошее вооружение, которое имели чеченцы в 1996, но не имели украинские военные в 2014. Если бы украинское командование направило такие группы в Славянск, Донецк и другие города, то те бы затерялись и были бы уничтожены. Поэтому боевые действия велись батальонными тактическими группами, главной целью которых были линии коммуникации. В условиях Донбасса первостепенное значение имеет вовсе не численность войск, а линии снабжения. Если перерезать коммуникацию, то любая армия, какой бы большой она ни была, будет парализована. Сколь наивным нужно быть, чтобы верить, будто «ополченцы» воевали самостоятельно без военной поддержки России! По законам военной науки это в принципе невозможно: не имея непрерывного снабжения снарядами и горючим из России, они капитулировали бы перед любым боеспособным подразделением, даже если бы десятикратно превосходили бы его числом.

Поэтому для ведения боевых действий создавались такие временные формирования на базе батальона, усиленные танковыми, механизированными и артиллерийскими подразделениями. Батальонные тактические группы отличаются мобильностью, позволяют проводить рейды, блокировать вражеские позиции, перерезать линии снабжения, то есть реализуют единственно эффективную тактику войны в сложном ландшафте Донбасса.

Проехав еще дальше на запад, мы оказались в месте потрясающей красоты – заповеднике «Меловая флора». Когда-то здесь плескалось море, и от него остались повсюду россыпи мела – именно таким мелом я пишу на доске во время занятий. Александр, продолжает рассказ, указывая на дорогу: «Тут украинские военные перекрыли линию снабжения Гиркина, которая шла через Луганскую область, а там со всех сторон было заминировано…»

Поднявшись пешком в гору, мы оказались на позициях украинских военных, о чем свидетельствовали окопы, перед которыми как на ладони простирался красивейший пейзаж. Внизу расположилось село Пискуновка, на севере – река Северский Донец, вдали у самой линии горизонта с одной стороны виднелись крыши зданий Лимана, а с другой – трубы ТЭЦ около Николаевки.

Александр, рассказал, что во Вторую мировую советские войска пытались наступать с севера через Северский Донец, но ничего не получилось, но потом они заняли позиции с востока, как раз где мы и оказались сейчас, и отсюда уже развернули успешное наступление. Именно поэтому украинские военные заняли те же самые позиции, что ранее занимали советские войска, ибо только так можно было обеспечить успешное наступление на Славянск.

За шесть лет окопы и траншеи уже осыпались. Это бросается в глаза, если сравнить мои фотоснимки с фотографиями тех же мест из Википедии.

Тяжелую артиллерию сюда не затащишь, а вот минометы – запросто. Прямо тут валялись пустые ящики для зарядов к минометам, как раз рядом с позицией, которая выбрана идеально – хорошо замаскирована ветками, возможно, раньше ее прикрывал куст, и при этом просматривается вся территория противника под углом почти 270 градусов.

Украинские военные, как правило, выбирали очень удобные позиции, и выбить их лобовой атакой, как мне показалось, было невозможно. Об этом я и спросил у Александра: как вообще удается штурмовать высоты, как это удавалось советским войскам во Вторую мировую? «Штурмуют, чтобы обороняющиеся израсходовали боезапас, после чего те просто отступают». Мне стало не по себе от такого знания. Способ, каким Советский Союз вел войну с Германией – это ад на земле. Понимаю, почему для украинского командования тактика лобовой атаки была неприемлема.

Вместе с тем, какими бы удобными ни были позиции, рано или поздно противник их вычислит и пристрелит к ним свои орудия. Но и в связи с этим вопросом я получил объяснение от Александра. Все дело в умении маневрировать, военные не находятся постоянно в одном месте, поэтому возвышенность здесь покрыта не только траншеями, но и множеством небольших окопов для одного человека. А ведь еще есть окопы второй линии за лесом.

Удивительное место! Будто время движется здесь не прямолинейно, а складками. Как будто 1943 год, когда советские солдаты отдавали жизнь за эту землю, наложился на 2014 год, когда за нее отдавали жизнь украинские солдаты. Одна складка времени оказывается внутри другой, в которой соединяются не только исторические, но даже геологические эпохи: вот перед тобой вызывающая чувство катарсиса красота современного пейзажа, но стоит нагнуться и подобрать кусочек мела, возникает ощущение, будто прикоснулся к частичке мезозойского моря. И среди россыпей этого мела совсем недавно протоптали дорогу коровы... Все времена тут смешались так, что прошлое продолжает жить в настоящем.

Апрель 2020 г., Славянск