среда, 21 сентября 2022 г.

Н. Карпицкий. 21 сентября 2022. Украина. Двести десятый день войны

Мой сорок пятый пост после начала войны. Сегодня очередной поворотный день истории – Путин объявил условно «частичную» мобилизацию и пригрозил Украине ядерным оружием, если она не капитулирует. То, что он пойдет до конца ради сохранения власти, было ясно уже в 1999 году после подрывов домов, и все эти годы были лишь отсрочкой.

Если бы Киев не выстоял и российские войска оккупировали Украину, то мобилизацию объявили бы раньше, чтобы удержать завоеванные территории. Ведь партизанская война охватила бы тогда всю страну, и жертв было бы несоизмеримо больше. Сейчас же призывники нужны не для комендантских, а для боевых задач, поэтому много их подготовить физически не смогут, разве что только для восполнения потерь. Что касается ядерного оружия, то я плохо представляю, чего Путин сможет добиться с его помощью. Дело в том, что побеждает военная машина как целое, а любое оружие, даже ядерное – всего лишь винтик в ней, который сам по себе бесполезен. Чем сильнее Украина будет громить российскую армию, тем сложнее будет применить ядерное оружие. Кроме того, стратегия применения ядерного оружия разрабатывалась для войны типа Второй мировой, для современных войн такой стратегии нет. Потому его применение принципиально не изменит ситуацию на фронте, но лишь заставит украинский народ еще отчаяннее бороться.

В последние дни у нас в Славянске стало гораздо спокойнее, сирены слышны все реже, взрывы все дальше. Еще два месяца назад превосходство российской армии было неоспоримым. Она медленно проламывала нашу оборону, и было непонятно, на каких рубежах ее удастся остановить. Вот так отключаешься от связи с миром на несколько дней, когда пропадает электричество, и не знаешь, дошел ли враг до твоего города или еще нет. Раньше смотрел сводку, чтобы понять, насколько велика угроза собственной жизни, а сейчас с надеждой, чтобы узнать, когда наконец освободят людей от кошмара оккупации. Путин грозит ядерным ударом, но жить в оккупации страшнее, чем пережить ядерную бомбардировку. Об этом свидетельствуют могилы Изюме, в которых людей хоронили не по отдельности, а сразу целыми семьями. После Бучи, Мариуполя и Изюма запугать ядерным оружием невозможно.

Удачное контрнаступление в харьковской области – это показатель вовсе не слабости российской армии, а гениального стратегического и тактического планирования украинского командования. Оценить реальное соотношение сил после контрнаступления можно только в бою. Мы видим, что российские военные сражаются под Лиманом хорошо, но несмотря на это украинская армия очень медленно продавливает их оборону. Это означает, что стратегическое положение украинских войск уравнивает перевес сил российской армии и дает вполне реальный шанс на новые победы.

Ситуация осложнилась тем, что стали применяться иранские дроны. Это означает, что Иран присоединился к России в войне на уничтожение Украины. Подобно тому, как во Вторую мировую войну Ось Зла составила тройка государств-агрессоров, так и сейчас войну против цивилизованного мира ведет тройственный союз России, Беларуси и Ирана. На днях под предлогом защиты религиозных ценностной иранские полицейские убили девушку за то, что она неправильно надела платок. Почему-то религиозные ценности не помешали иранским властям поставлять оружие некроимпериалистическому режиму, который является демоническим с позиции любой религии, в том числе и с позиции ислама. Это показывает, что государственный ислам в Иране, который проводит такую же имперскую политику, как и Россия, давно переродился в свою противоположность.

Объявленная сегодня мобилизация – это огромный скачок к гражданской войне. Я полагал, что после смерти Путина шансы на гражданскую войну хоть и небольшие, но достаточно значительные. Например, если Золотов, Кадыров и Пригожин, понимая, что их ненавидят и военные, и ФСБ, попытаются захватить власть и нанести упреждающий удар. Но, похоже, Путин взял курс на то, чтобы гражданская война началась уже при его жизни. Первый шаг – это вооружение заключенных. Я далек от мысли, что сами заключенные на что-то способны, но сам факт их призыва приведет армию к разложению, превратив в банду, от которой придется как-то защищаться жителям самой России. Отморозки, которые почувствовали вкус крови, пытая и убивая в Украине, будут делать то же самое и в России. Насильственный призыв лишь ускорит этот процесс, демонстрируя, что настоящий враг – это не Украина, а российские некроимпериалисты.

В этих условиях присоединение к России оккупированных территорий Украины окончательно подорвет веру в легитимность и законность Федеративного Договора, связывающего субъектов России. Ведь если Россию покинут Луганск и Донецк, то почему бы то же самое не сделать и Крыму? А если – Крым, то почему бы тогда не Кёнигсбергу, Хабаровску или Татарстану?

Международное сообщество понимает, что хаос в России опасен для всего мира, и потому смотрит на Украину как на стабилизирующую военную силу, которая не только может нанести России военное поражение, но и стать ключевым звеном новой системы мировой безопасности. НАТО создано для самозащиты, поэтому не сможет эффективно поддерживать такую систему. Приходит время новых военно-политических союзов. Их возникновение обусловлено реальной угрозой, то есть это вопрос стабильности и безопасности будущего мира, а не политических вкусов. Уже просматриваются контуры как минимум двух: союз Великобритании, стран Балтики и Междуморья, и «Туранский союз» – объединение разных стран, костяк которых составят тюркские народы. И что важно, в обоих союзах Украина сможет играть ключевую роль. 

* * *

23 сентября 2022. Писать большой пост нет времени, потому сделаю просто дополнение к моему сорок пятому посту в связи с дискуссией в сети о вероятности ядерной войны после начала мобилизации. Ничего предсказывать не берусь, опираюсь только на логику.

1. Путин применит любое оружие, если это будет целесообразно с военной или политической точки зрения. Никаких внутренних нравственных ограничений перед массовым уничтожением людей у него нет. Однако применение стратегического ядерного оружия приведет к тотальному уничтожению в любом случае, поэтому его применение не целесообразно. Однако при этом вопрос о применении тактического ядерного оружия остается открытым.

2. Тактическое ядерное оружие целесообразно применять против гражданской инфраструктуры, которую Путин намерен уничтожить в Украине. Соответственно, чем сильнее противоракетная оборона Украины, тем меньше вероятность применения ядерного оружия для этих целей. Все зависит от того, насколько быстро Запад поможет Украине организовать систему противоракетной обороны. Однако система ПРО не защищает от опасности применения ядерного оружия на линии фронта.

3. Тактическое ядерное оружие целесообразно применять на линии фронта, если стороны воюют большими армиями, как во Вторую мировую. В современной войне, которая сейчас ведется в Украине, применение тактического ядерного оружия нецелесообразно, поэтому его применение в данный момент крайне маловероятно. Однако Путин может навязать войну другого типа, если мобилизует сотни тысяч резервистов. Использование такого количества солдат в условиях современной технологической войны бессмысленно, так как сейчас исход битвы решает точность артиллерии, а не количество военных. Применение массы плохо вооруженных и неподготовленных солдат имеет смысл только в том случае, если оборона противника будет вскрыта с помощью ядерных ударов, и очистившееся пространство нужно будет срочно кем-то заполнить.

4. Призыв в армию десятков тысяч резервистов будет свидетельствовать о стремлении пополнить уже имеющиеся военные подразделения резервистами, чтобы удержать уже оккупированную территорию. Призыв в армию сотен тысяч резервистов и создание из них новых ограниченно боеспособных военных подразделений будет свидетельствовать, что решение о применении тактического ядерного оружия уже принято.

5. Из сказанного следует, то тактическое ядерное оружие вероятнее всего будет применено на фронте только там, где российская армия успеет сконцентрировать достаточно большое количество войск из плохо подготовленных резервистов. Например, если мы будем наблюдать признаки переброски таких частей под Бахмут, значит именно этот участок будут вскрывать с помощью ядерного оружия. Но не раньше.

6. Поэтому профилактика против применения Россией тактического ядерного оружия может быть только одна – уничтожение российских войск на подходе до того, как они будут сконцентрированы на отдельном участке. Для этого необходимо больше дальнобойной артиллерии, и чем быстрее будут идти поставки оружия в Украину, тем менее вероятным будет применение ядерного оружия.

6. В случае провала мобилизации в России применение ядерного оружия станет бессмысленным. Соответственно, каждый, кто уклоняется от призыва, уже этим уменьшает вероятность ядерной войны.

7. Применение ядерного оружия многократно увеличит число жертв, но не изменит итог войны, который предрешен. Украинское общество определилось и готово сопротивляться даже в случае применения ядерного оружия.  В Украине прекрасно понимают, что российская оккупация страшнее ядерной бомбардировки.

понедельник, 12 сентября 2022 г.

Н. Карпицкий. 12 сентября 2022. Украина. Двести первый день войны

Мой сорок четвертый пост после начала войны. В двух словах – орки мстят. Вчера били по энергосистеме Украины, обесточив целые области. Достается и Славянску – обстреливают жилые дома. Освобождение Изюма окончательно сняло угрозу захвата Славянска, а вот радость об освобождении Лимана оказалась преждевременной, там идут бои, и оттуда продолжают по нам стрелять. Украина провела блестящее наступление на Купянск и Изюм, разгромив российскую армию.

Не успело закончится сражение, стали раздаваться обвинения в «договорняке» с оккупантами. Тут мы имеем дело с проекцией российских представлений на украинские реалии. Украинская армия потому и побеждает, что устроена не как российская. Если в российской армии все решается по иерархии, то в украинской, наоборот, все держится на инициативе снизу и горизонтальных связях. Перед подразделениями ставятся задачи, и они уже сами на месте решают, как их выполнить. Потому «договорняки» невозможны, но по этой же причине украинская армия не будет бессмысленно разрушать города и расшибаться в бессмысленных атаках, как это делают оккупанты.

Украинские военные используют всякую возможность выманить противника из города. Ведь даже если в городских боях на одного погибшего с украинской стороны придется пять – с российской, то это уже неприемлемо высокие потери, ибо цена жизни солдата в Украине многократно выше, чем в России. Поэтому украинские военные всегда выпускают осажденных из городов. Такова украинская военная тактика, а то, что тут «аналитики» называют «договорняком», на военном языке называется «ультиматумом». Скажу больше, в скором времени Херсон будет освобожден именно так, без штурма и разрушений, и все кому не лень будут обвинять в «договорняке». А уж когда Крым таким способом освободят, страшно подумать, какой поднимется шквал обвинений!

Совершить разгром удалось вопреки тому, что у Украины не было достаточно сил для наступления. Чтобы оценить эту победу, нужно видеть ее в контексте характера войны, которая перевернула представления о современных военных стратегиях.

Во второй мировой войне победу обеспечивали прорывы танковыми клиньями, но как оказалось эта стратегия бесполезна в условиях насыщенности противотанковым средствами. Американцы разработали новую стратегию, где основной ударной силой стала авиация. Однако и она оказалась бесполезна в условиях перенасыщенности средствами ПВО. Остается лишь артиллерия, как в Первую мировую войну. Но тут у России оказалось подавляющее преимущество.

Артиллерийская война – это очень медленная война на истощение с огромными жертвами и разрушениями. Позволить себе такую может Путин, но не Украина, чьи города сейчас уничтожаются. Нужно было что-то придумать... – Но что тут в принципе придумаешь, если благодаря двадцатикратному преимуществу в огневой мощи враг уже вытеснил защитников из Лисичанска и огненным валом продолжает наступать на Бахмут? 

И тут Зеленский вопреки военной логике публично оглашает приказ об освобождении Юга, а ВСУ проводит контратаки, занимая новые плацдармы на Херсонском направлении и тем самым подтверждая серьезность намерения. Путин оказывается перед выбором, либо уйти из Херсона, либо, напротив, сосредоточив там лучшие силы, отбросить украинские войска и тем самым снять угрозу.

Как только наиболее боеспособные российские военные части перебрались на правый берег Днепра – украинские военные захлопнули ловушку – повредили мосты и не давали противнику перегруппироваться для наступления, постоянно его обстреливая. Однако враг успел выстроить тройную эшелонированную оборону, укрепленную бетонированными дотами, в то время как украинским военным не хватало тяжелого вооружения, чтобы вообще хоть где-то наступать. Поэтому я был уверен, что ВСУ будет брать измором российскую группировку, дожидаясь, когда у нее закончатся припасы. 

Поэтому я удивился, когда украинские войска провели несколько успешных контратак на Херсонском направлении. Ожидать глубокого прорва было бы утопично, но сам факт успешных атак уже говорил о высоком военном умении. Правда, я так тогда еще и не понял, а зачем нужны были контратаки.

Затем на Донбассе неожиданно освободили Озерное на вражеском берегу Северского Донца, что еще более меня удивило. Образовался маленький плацдарм в тылу врага, и я подумал, что ВСУ перешли к такой новой тактике – созданию множества таких плацдармов, чтобы растянуть силы врага. Поэтому, когда еще такой плацдармчик появился под Балаклеей, я не придал этому особого значения, точно так же, как и Российское командование. От Балаклеи последовал прорыв на Шевченково, потом на Купянск. Тут я уже взволновался. Ведь если сейчас не удастся разгромить Изюмскую группировку, то второго шанса может и не быть. Хватит ли сил? Не поспешили ли мы с наступлением?

Я не ожидал этого наступления, потому что нельзя одновременно наступать в двух противоположных направлениях. Ведь именно эта ошибка оказалась роковой для российской армии в начале вторжения. Но я не учел того, что видело украинское командование. Дело в том, что расстояние между Слобожанским и Херсонским фронтом совсем небольшое для Украины – в любой момент можно перебросить войска, а вот для россиян оно огромное, и перебрасывать войска достаточно быстро невозможно. Поэтому во время сражения одновременно на этих двух фронтах украинская армия сохраняет свою целостность, а вот российская, напротив, оказывается разъединенной.

Бронированные украинские части стремительно углублялись в тыл, обходя города и укрепрайоны, а за ними уже шла вторая волна, очищая территорию от врага. Такая координация и слаженность военных действий, сочетание инициативы, военных и информационных средств деморализации и дезинформации врага – настоящий шедевр военного искусства. Изюм был освобожден точно так же, как и другие города – без штурма и потерь. Украинские военные предоставляли возможность бежать врагу, в панике бросавшему технику. Такова украинская военная тактика. 
 
Когда я уже понял, что военная операция завершилась успехом, стали поступать сообщения о бегстве врага из Лимана, из Святогорска, из Сватова, и так вплоть до Лисичанска. Как оказалось, это были всего лишь расходящиеся круги от нашей деморализующей информационной атаки на врага. Как бы то ни было, но дальнейшее наступление – это уже другая военная операция, и далеко не очевидно, что ее целесообразно начинать именно сейчас. Куда и когда решит нанести следующий удар украинское командование – непредсказуемо. Залужный показал себя выдающимся военным стратегом, поэтому просчитать его действия невозможно, и это наше стратегическое преимущество.

Итоги сражения. 1. Военный потенциал оккупантов уменьшился процентов на десять. После завершения Херсонской операции он просядет еще процентов на пятнадцать – двадцать.
2. Украинская армия существенно пополнилась новой бронетехникой и боезапасами, и что самое важное – получила опыт успешных наступательных операций. Теперь этот резко усилившийся военный кулак может ударить на любом участке фронта, что вынуждает оккупантов везде держать большие военные силы, которых и без того не хватает.
3. Херсонская операция продолжается, у нас снова высвободились силы для ее успешного завершения.
4. Резко падает мотивация подписывать контракты с российской армией, все больше будет отказников.
5. Военные поставки в Украину резко возрастут.

Чего ждать от России? – Разумеется, мести. Усилятся бомбардировки мирных жителей и инфраструктуры жизнеобеспечения. Когда поймут, что ничего сделать невозможно, будут думать, как объяснять своему обывателю поражения, которые вновь маячат впереди. Думаю, что впервые за многие годы тему Украины уберут из российского пропагандистского пространства. Поскольку у большинства память как у рыбки, то очень скоро в России начнут забывать, что вообще есть такая страна. Это будет бесить идейных империалистов, но их немного – процентов десять-двадцать, и когда они уж сильно будут будоражить людей, то с ними разберутся физически, чего я им и желаю.

среда, 7 сентября 2022 г.

Н. Карпицкий. 7 сентября 2022. Украина. Сто девяносто шестой день войны

Мой сорок третий пост после начала войны. Каждый день приносит новые успехи армии, однако стратегически поражение России стало неизбежным уже после неудачного штурма Киева. Дело в том, что Путин вынужден был отказаться от советской военной стратегии больших континентальных войн, так как она предполагала всеобщую мобилизацию. Без этого военная машина не запускалась, а Путину нужно было воевать везде, и на постсоветском пространстве, и в Сирии, и в Африке. Пришлось порезать мобилизационную армию, чтобы на ее месте создать силы для проведения военных спецопераций. Когда спецоперация провалилась в Украине, весь мир столкнулся с психологической проблемой Путина – его неспособностью принимать реальность. Поэтому после отступления из-под Киева вместо того, чтобы прекратить провалившуюся спецоперацию, он начал войну, для ведения которой не только не было ресурсов, но даже военной доктрины.

После провала танкового вторжения, Россия начала артиллерийскую войну и благодаря двадцатикратному перевесу в огневой мощи медленно продвигалась на Донбассе. Порой украинским солдатам вообще нечем было стрелять в ответ. Они вынуждены были многими часами укрываться в окопах под непрерывным обстрелом – ни костер развести, ни борщ сварить. 

На Донбассе оккупанты бросили в бой всю артиллерию, какую только смогли собрать, и обстреливали на пределе ее технических возможностей, ежедневно расходуя вагоны снарядов. Но отсутствие стратегии большой континентальной войны их погубило. Вот сейчас наступает момент, когда одновременно у всей армии из строя выходят артиллерийские стволы. Кто теперь будет их ремонтировать в полевых условиях? Дело в том, что после пятисотого выстрела точность гаубицы падает, а после тысячного снаряд вообще может улететь за километр от цели. А тут еще хаймарсы накрывают склад за складом с боеприпасами. В общем, теперь украинские солдаты на линии фронта могут спокойно варить борщ.

Хотя Украина получает от Запада совсем мало артиллерии, но зато гораздо более точную. Вместо двадцати выстрелов советской гаубицы достаточно сделать один, соответственно, износ ствола тоже замедляется. Благодаря этому сейчас на фронте устанавливается огневой паритет, а это значит, что Россия проиграла не только танковую, но и артиллерийскую войну тоже.

Конечно, мы все мечтаем о широкомасштабном контрнаступлении, однако Генштаб исходит из военной целесообразности, применяя наиболее эффективную тактику. Наступая, оккупанты сами выбирали направление удара, концентрируя там все силы. Все время приходилось поспевать за ними, чтобы избежать разгрома. Теперь же инициатива у украинской стороны, и ситуация зеркально изменилась. 

То в одном месте, то в другом – в самых опасных для врага местах украинские военные захватывают плацдармы. Наступление с любого из этих плацдармов грозит обрушить целостность российской обороны, но с какого именно начнется наступление? Российское командование отдало бы все, чтобы это узнать, а пока вынуждено напротив каждого плацдарма держать силы, которые и без того ограниченны, а потому их может не хватить, чтобы сдержать удар на главном направлении. Ну а мы соблюдаем режим тишины, и ничего не подсказываем врагу.

В понедельник ко мне второй раз приехали журналисты – Piotr Kaszuwara из Польши и Bradley Woody из Великобритании. Я показывал им Славянск – вид на прекрасное озеро, которое рядом с моим с домом, на Карачун – гору, с которой открывается одновременно и Славянск, и Краматорск. Карачун – наша неприступная цитадель. В 2014 году за нее шли ожесточенные бои. Гора переходила из рук в руки, но в конце концов украинские военные победили, что предопределило освобождение Славянска. Если бы сейчас оркам удалось прорваться к Славянску, они разбились бы о Карачун, но взять его не смогли бы. 

Припарковались мы в укромном месте. Я предупредил гостей, что у военных будут вопросы, но они безоговорочно доверяли ВСУ и пошли снимать Карачун. Сначала никого не было, но вдруг, как из-под земли, появилось множество военных. Подошел офицер, посмотрел документы наших гостей. С одним поговорил на английском, с другим – на польском, а потом еще на всякий случай спросил: Sprechen Sie Deutsch? Попросил быть осторожным в связи с тем, что ожидался ракетный удар. Вот такие люди сейчас противостоят ордам гопников – надеюсь, это не военная тайна.

Проехав далее, мы оказались между двух сильно поврежденных многоэтажек. Рано утром 31 мая ракета ударила в край крыши одной из них, срикошетила на проезжую часть, и там взорвалась, накрыв взрывной волной здание с другой стороны улицы. Фасад выглядел ужасно, окна все вбиты. Из одного окна выглянула очень старая бабушка и стала жаловаться на то, что соседи эвакуировались, и теперь от них к ней бежит вода. Разговаривать с ней было сложно, так как она очень плохо слышала. Потом к нам подошла другая женщина, рассказала, что осталась жива только потому, что именно в эту ночь гостила у родственников. Вернулась домой и видит – на ее кровать обрушился тяжелый шкаф. «Вот в этой, этой и этой квартире рядом с моей погибли люди» – показывает она рукой.

«Слава Украине!» – приветствовала еще одна женщина, и показала на кучу мусора рядом с домом: «Вот запасаемся для буржуек, готовимся к зиме». Рядом со сгоревшим автомобилем что-то делал еще один жилец, судя по всему, противоположных политических убеждений и во всем винил Майдан. Утверждать то, что дом обстреляли украинцы, было бы слишком абсурдно, а то, что это сделали россияне – не позволяли убеждения. Потому он на матерном языке просто выражал свое недоумение, типа, это кто ж такое мог сделать! Видно было, что говорить без матов ему слишком сложно.

Поговорили с другими жильцами. Как оказалось, спустя несколько недель после первого попадания снова прилетела ракета и на этот раз взорвалась внутри школы рядом с домом. Стены школы частично погасили взрывную волну, но разрушений все равно добавилось. Все кто мог эвакуироваться – эвакуировались. Остались только вот такие, кто физически или психологически не в состоянии уехать.

Мы проехали еще дальше по городу и остановились у почти полностью разрушенного здания, на крыльце которого красовалась табличка «Детский сад – ясли». Взрывная волна повредила даже железный заборчик и разбросала аж до него кирпичи, среди которых я увидел маленькие фигурки зверей. Мы с Петром Кашуварой собрали их. «Можно будет выставить их на благотворительном аукционе» – предложил он. 

Пока писал пост, пришло сообщение, что сегодня недалеко от этого детского садика снова прилетела ракета и убила мужчину, который только позавчера вернулся в город, чтобы забрать вещи.

воскресенье, 4 сентября 2022 г.

Н. Карпицкий. 4 сентября 2022. Украина. Сто девяносто третий день войны

Мой сорок второй пост после начала войны. Прошло два месяца после отступления украинской армии из Лисичанска. Враг до сих пор намного сильнее, однако Донбасс превратился в неприступную крепость, о которую разбиваются безуспешные атаки орков. Жизнь в городе медленно, но неумолимо затухает, работает несколько магазинов, но все остальное закрылось. Из-за этого любая мелкая бытовая поломка становится серьезной проблемой, а впереди – зимняя война. После моей последней записи в этой Хронике наступило затишье, и до дня независимости Славянск отдыхал от бомбежек. Маниакальное стремление российской власти привязывать убийства людней к памятным датам отозвалось ракетными ударами по всей Украине, в том числе и по Славянску. С 24 августа бомбежки стали чем-то будничным. Они непродолжительны, видно, что оккупанты уже выдохлись, но зато регулярны. Глава Славянской администрации сообщил, что за время войны в Славянске пострадало уже 600 зданий, это означает, что чуть более 20 тысяч еще не затронуло, и пока мой дом в их числе. Но война будет долгой, еще много будет и разрушений, и погибших.

Большая часть жителей эвакуировалась, поэтому жертв меньше, чем могло быть. Тем не менее люди гибнут. В новостях появилось фото женщины, которая просто сидела у себя во дворе, когда ее накрыла ракета. Дети были в доме, поэтому остались живы. В частном секторе многие отказываются уезжать – привязанность к своему дому сильнее, чем к своей квартире.

От моего дома открывается вид на Былбасовку (село к западу от Славянска), куда прилетает даже чаще, чем в наш микрорайон. Еще больше достается Краматорску, постоянно идут сообщения, как очередная ракета попала то в жилой дом, то в школу, то в склад с гуманитарной помощью. Только вчера в Краматорск прилетело восемь ракет. Славянск совсем рядом с Краматорском, их можно считать одной агломерацией. 

При всем этом военная ситуация внушает оптимизм. Главный успех Украины – это стратегическое улучшение позиции на арене войны. Шахматисты знают, что у противника может быть больше фигур, но при этом позиция хуже. Именно этого и добилась Украина. Лучшие российские войска, порядка 20-25 тысяч, застряли на правом берегу Днепра, другая их часть уперлась в неприступную оборону на Донбассе. 

Оккупанты могли успешно использовать свое военное преимущество, если бы отступили за Днепр и искали другие пути наступления. Но Путин в силу своего психотипа не устоял перед троллингом Зеленского и приказал наступать на правом берегу Днепра. И чтобы уже окончательно угробить свою армию, повелел еще захватить весь Донбасс.

Однако у российской армии настолько большое преимущество, что даже и при этих условиях она могла иметь успех, если бы всей своей мощью обрушилась на украинские позиции на правом берегу Днепра до того, как хаймарсы успели бы разрушить их логистику и разгромить склады с боеприпасами. Ведь держать оборону в степи, да еще на таких просторах, несопоставимо сложнее, чем на Донбассе, и успех российского наступления на правом берегу стал бы военной катастрофой для Украины. Российское командование понимало, что раз уж дан приказ лезть в мышеловку, надо бить со всей силы, а потому перебросило на правый берег большую группировку и неисчислимые запасы боеприпасов. 

Однако шахматисты знают, что фигуры противника тоже не стоят на месте, и украинская сторона, осознавая опасность, на пределе возможностей бомбила российские тылы и, наконец, сорвала наступление. Ловушка захлопнулась – лучшие российские части зависли между рекой и линией фронта, и с каждым днем промедления теряют силы под ударами украинской дальнобойной артиллерии.

На днях пришло сообщение об успешных контратаках украинской армии сразу на нескольких участках Херсонского фронта. Все тут же воодушевились в ожидании успешного контрнаступления и освобождения Херсона. Я же ничего подобного не ожидаю, и был удивлен столь неожиданным успехам, поскольку на днепровском плацдарме сосредоточены лучшие российские войска, прикрытые эшелонированной обороной с бетонированными дотами и немеряным запасом вооружений. Никаких хаймарсов не хватит, чтобы вскрыть эту оборону. Тут нужно очень много дальнобойной артиллерии, под прикрытием которой придется очень долго выматывать врага неожиданными контрударами, пока тот не обессилеет.

Однако после успешных контрударов украинское командование обратилось с просьбой не комментировать ход военной операции. Это означает, что в сражении задействовано главное оружие – интеллект, и здесь преимущество именно на украинской стороне. Победит тот, кто найдет лучшие военные решения, неожиданные для другой стороны, поэтому я тоже не буду комментировать ход операции, скажу лишь, что все ожидания триумфального военного шествия, не считающегося с потерями как во Вторую мировую, вредны, и нам нужно запастись терпением.

Пессимисты скажут – это ужасно! Так долго ждать победы! Но я подумал, что во время войны пессимизм и оптимизм нормального человека (то есть не потребителя телевизионной пропаганды) зависит от его активности и понимания, что он может что-то сделать для победы. Самое ужасное, когда ни на что не можешь повлиять, и чтобы ни делал – все бесполезно. Поэтому среди ужасов войны самым сильным утешением является возможность что-нибудь сделать, что приближает победу, пусть даже совсем чуть-чуть.

Как раз идею победы я вчера обсуждал с журналистами из Польши и Великобритании, которые были у меня дома. Я говорил, что освобождение всей территории Украины неизбежно, вероятнее всего это случится в будущем году, но это еще не будет победой. Путин не прекратит войну, он будет затягивать украинскую армию на территорию России, чтобы продолжить воевать на истощение до последнего россиянина. Но если и заключит мир, то только для того, чтобы подготовиться к новой войне. Пусть даже Путина свергнут и к власти придет демократическое правительство, все равно рано или поздно некроимпериалисты возьмут реванш, и война продолжится. Поэтому задача не только в том, чтобы победить, но и в том, чтобы выставить побежденной стороне правильные требования, дабы никогда больше Россия не начинала новых войн. А вот что это за требования? Пока нет общего понимания, что нужно потребовать от побежденной России, а значит и нет понимания идеи победы.

Любой центр управления Россией, который распределяет бюджет и назначает глав силовых ведомств, воспроизводит имперскую модель. Следовательно, эти функции должны быть переданы другому по своей сути федеративному органу, составленному не из политиков, проживающих в Москве, а из глав регионов. Независимо от их политических убеждений, их реальные интересы будут не в геополитике, а во внутренней политике, что и сделает Россию безопасной. Центральная власть никогда не согласится на передачу своих полномочий такому федеративному органу, однако победившая в войне сторона может предъявить ультиматум поэтапной деимпериализации России. В этом и заключается идея победы.

Петр Кашувара, журналист газеты «Выборча», который беседовал со мной, спросил напрямую, верю ли я сам, что возможна такая победа, которая навсегда покончит с империей. Я ответил, что шанс один из десяти. Но тут дело не в вере и не в шансах, а в чувстве, что ты реально можешь что-то сделать для победы. И когда что-то получается, пусть совсем незначительное, то наполняешься таким оптимизмом, который придает новые силы. И тогда уже перестаешь обращать внимание на то, что ракеты летают над тобой, и что нет газа и воды, поскольку самым важным становится то, что ты еще можешь сделать, чтобы приблизить победу. И это воодушевляет