Мой сорок третий пост после начала войны. Каждый день приносит новые успехи армии, однако стратегически поражение России стало неизбежным уже после неудачного штурма Киева. Дело в том, что Путин вынужден был отказаться от советской военной стратегии больших континентальных войн, так как она предполагала всеобщую мобилизацию. Без этого военная машина не запускалась, а Путину нужно было воевать везде, и на постсоветском пространстве, и в Сирии, и в Африке. Пришлось порезать мобилизационную армию, чтобы на ее месте создать силы для проведения военных спецопераций. Когда спецоперация провалилась в Украине, весь мир столкнулся с психологической проблемой Путина – его неспособностью принимать реальность. Поэтому после отступления из-под Киева вместо того, чтобы прекратить провалившуюся спецоперацию, он начал войну, для ведения которой не только не было ресурсов, но даже военной доктрины.
После провала танкового вторжения, Россия начала артиллерийскую войну и благодаря двадцатикратному перевесу в огневой мощи медленно продвигалась на Донбассе. Порой украинским солдатам вообще нечем было стрелять в ответ. Они вынуждены были многими часами укрываться в окопах под непрерывным обстрелом – ни костер развести, ни борщ сварить.
На Донбассе оккупанты бросили в бой всю артиллерию, какую только смогли собрать, и обстреливали на пределе ее технических возможностей, ежедневно расходуя вагоны снарядов. Но отсутствие стратегии большой континентальной войны их погубило. Вот сейчас наступает момент, когда одновременно у всей армии из строя выходят артиллерийские стволы. Кто теперь будет их ремонтировать в полевых условиях? Дело в том, что после пятисотого выстрела точность гаубицы падает, а после тысячного снаряд вообще может улететь за километр от цели. А тут еще хаймарсы накрывают склад за складом с боеприпасами. В общем, теперь украинские солдаты на линии фронта могут спокойно варить борщ.
Хотя Украина получает от Запада совсем мало артиллерии, но зато гораздо более точную. Вместо двадцати выстрелов советской гаубицы достаточно сделать один, соответственно, износ ствола тоже замедляется. Благодаря этому сейчас на фронте устанавливается огневой паритет, а это значит, что Россия проиграла не только танковую, но и артиллерийскую войну тоже.
Конечно, мы все мечтаем о широкомасштабном контрнаступлении, однако Генштаб исходит из военной целесообразности, применяя наиболее эффективную тактику. Наступая, оккупанты сами выбирали направление удара, концентрируя там все силы. Все время приходилось поспевать за ними, чтобы избежать разгрома. Теперь же инициатива у украинской стороны, и ситуация зеркально изменилась.
То в одном месте, то в другом – в самых опасных для врага местах украинские военные захватывают плацдармы. Наступление с любого из этих плацдармов грозит обрушить целостность российской обороны, но с какого именно начнется наступление? Российское командование отдало бы все, чтобы это узнать, а пока вынуждено напротив каждого плацдарма держать силы, которые и без того ограниченны, а потому их может не хватить, чтобы сдержать удар на главном направлении. Ну а мы соблюдаем режим тишины, и ничего не подсказываем врагу.
В понедельник ко мне второй раз приехали журналисты – Piotr Kaszuwara из Польши и Bradley Woody из Великобритании. Я показывал им Славянск – вид на прекрасное озеро, которое рядом с моим с домом, на Карачун – гору, с которой открывается одновременно и Славянск, и Краматорск. Карачун – наша неприступная цитадель. В 2014 году за нее шли ожесточенные бои. Гора переходила из рук в руки, но в конце концов украинские военные победили, что предопределило освобождение Славянска. Если бы сейчас оркам удалось прорваться к Славянску, они разбились бы о Карачун, но взять его не смогли бы.
Припарковались мы в укромном месте. Я предупредил гостей, что у военных будут вопросы, но они безоговорочно доверяли ВСУ и пошли снимать Карачун. Сначала никого не было, но вдруг, как из-под земли, появилось множество военных. Подошел офицер, посмотрел документы наших гостей. С одним поговорил на английском, с другим – на польском, а потом еще на всякий случай спросил: Sprechen Sie Deutsch? Попросил быть осторожным в связи с тем, что ожидался ракетный удар. Вот такие люди сейчас противостоят ордам гопников – надеюсь, это не военная тайна.
Проехав далее, мы оказались между двух сильно поврежденных многоэтажек. Рано утром 31 мая ракета ударила в край крыши одной из них, срикошетила на проезжую часть, и там взорвалась, накрыв взрывной волной здание с другой стороны улицы. Фасад выглядел ужасно, окна все вбиты. Из одного окна выглянула очень старая бабушка и стала жаловаться на то, что соседи эвакуировались, и теперь от них к ней бежит вода. Разговаривать с ней было сложно, так как она очень плохо слышала. Потом к нам подошла другая женщина, рассказала, что осталась жива только потому, что именно в эту ночь гостила у родственников. Вернулась домой и видит – на ее кровать обрушился тяжелый шкаф. «Вот в этой, этой и этой квартире рядом с моей погибли люди» – показывает она рукой.
«Слава Украине!» – приветствовала еще одна женщина, и показала на кучу мусора рядом с домом: «Вот запасаемся для буржуек, готовимся к зиме». Рядом со сгоревшим автомобилем что-то делал еще один жилец, судя по всему, противоположных политических убеждений и во всем винил Майдан. Утверждать то, что дом обстреляли украинцы, было бы слишком абсурдно, а то, что это сделали россияне – не позволяли убеждения. Потому он на матерном языке просто выражал свое недоумение, типа, это кто ж такое мог сделать! Видно было, что говорить без матов ему слишком сложно.
Поговорили с другими жильцами. Как оказалось, спустя несколько недель после первого попадания снова прилетела ракета и на этот раз взорвалась внутри школы рядом с домом. Стены школы частично погасили взрывную волну, но разрушений все равно добавилось. Все кто мог эвакуироваться – эвакуировались. Остались только вот такие, кто физически или психологически не в состоянии уехать.
Мы проехали еще дальше по городу и остановились у почти полностью разрушенного здания, на крыльце которого красовалась табличка «Детский сад – ясли». Взрывная волна повредила даже железный заборчик и разбросала аж до него кирпичи, среди которых я увидел маленькие фигурки зверей. Мы с Петром Кашуварой собрали их. «Можно будет выставить их на благотворительном аукционе» – предложил он.
Пока писал пост, пришло сообщение, что сегодня недалеко от этого детского садика снова прилетела ракета и убила мужчину, который только позавчера вернулся в город, чтобы забрать вещи.