Мой тридцать девятый пост после начала войны. Давно, не писал, наблюдал за событиями. За это время на Донбассе оккупанты имели даже небольшой успех – Захватили Углегорскую ТЭС и поселок Новолуганское. Оттуда мои студенты не могли выехать из-за постоянных обстрелов. Совсем недавно зачет у них принимал. Однако сценарий дальнейших событий уже определился, дело движется к развязке, и российская армия уже ничего не сможет с этим поделать. Донбасс – самое удобное место для обороны. Здесь украинская армия смогла выстоять в самое критическое время, когда заканчивались боеприпасы к старой артиллерии, а западное оружие еще не подошло. Но для контрнаступления самое удобное место – под Херсоном.
Если бы россияне руководствовались военной логикой, то отошли бы за Днепр. Однако обезумевшее политическое руководство успешно загоняет свежие силы в ловушку на правый берег Днепра. Даже с Донбасса туда перекидывают. Местное командование прекрасно понимает, что их как крысу загоняют в угол, но поделать с этим ничего не может, и потому подобно загнанной крысе бросит в отчаянную атаку все согнанные на правый берег военные силы. На отдельных участках они даже смогут добиться временного успеха, в то время как их ослабленная донбасская группировка начнет медленно отступать. Украинская армия не станет торопиться. В течение нескольких недель она уничтожит все склады вооружения на правобережье Днепра, и когда противнику нечем будет обороняться, быстрым контрнаступлением уничтожит отрезанную от снабжения российскую группировку. Однако на Донбассе контрнаступление начнется не раньше, чем будут подготовлены подразделения на принципиально новом военно-техническом уровне. Я понимаю, что с военной точки зрения так правильно, но меня как жителя Славянска беспокоит, что город невозможно будет подготовить к зиме. Пока я не представляю, как мы выдержим, чувствую себя стрекозой из басни Крылова.
Последние дни ракеты прилетали совсем близко – в Былбасовку. Этот поселок примыкает к Славянску, вид на него открывается у калитки моего двора. Обстрелы продолжаются, но уже не такие интенсивные, как в начале июля. Все длиннее становятся периоды затишья, позволяя на время позабыть про войну. Это результат работы хаймарсов и западной артиллерии, которая недавно дошла до нас. Позавчера на улице было много людей, а вчера – почти никого. Сообщили о попадании в северный и центральный районы Славянска. Я как раз именно там вчера ездил на велосипеде. Сначала была сирена, потом тишина на пустынных улицах. Разрушения встречаются, но пока еще редко – тут далеко не харьковская Салтовка. В самой глубинке частного сектора северного района встретил полуразрушенный частный дом, такой же как у меня. Воронка рядом с ним во дворе, стена не выдержала ударной волны и половина дома обрушилась. Если бы прилетело в сам дом, от него вообще бы ничего не осталось. Сколько таких домов будет к концу войны – неизвестно. Сегодня в три часа утра громыхало так, что окна тряслись. Днем в новостях выложили фотографии обстрелянного автовокзала. Пишут, что пострадали жилые здания.
В последнее время на улицах все больше вооруженных людей, что понятно, ведь по мере эвакуации среди оставшихся в городе увеличивается доля тех, кто записался в тероборону. На вид – это обычные горожане разных возрастов, поэтому нет и не может быть никакого противопоставления между мобилизованными и остальными гражданами. На оккупированных территориях иначе. Со мной на связь вышла студентка, которая вырвалась из оккупированного Новопскова. Первое время жители там даже пытались проводить митинги протеста. Но уже на втором митинге оккупанты начали стрелять – мужчине ногу прострелили, женщину прикладом ударили. Рассказывала также, как пьяные ЛНРовцы угрожают людям на улице автоматом. У нас бы в голову никому не пришло бояться человека с автоматом. К тому же у нас вот уже пять месяцев сухой закон, и ничего. Оказывается, можно совсем обойтись без алкоголя, если люди внутренне мобилизованы на победу.
После вчерашнего сообщения о чудовищных истязаниях и массовых убийствах военнопленных как-то по-новому стали звучать ревы сирен и раскаты взрывов. Раньше я думал, что стреляют по городу просто потому, что могут, ведь такова логика гопника. Сейчас становится понятно, что стреляют потому, что целенаправленно пытаются убить как можно больше людей, а это уже логика не гопника, а маньяка. Некроимпериализм превращает гопников в маньяков. Пытки и массовые убийства военнопленных изменили перспективу войны и показали, что война ведется не между двумя государствами, а между цивилизованным государством и системой тотального терроризма, в основе которой лежит беспредел, некрофилия и ненависть ко всему человеческому и цивилизованному. Это означает невозможность заключения мира даже после полного освобождения всей территории Украины.
В начале я надеялся на скорую победу, и основания для этого были – ведь Украина смогла выдержать атаку двухсоттысячной армии по пяти направлениям. После такого провала плана оккупации обычный авторитарный режим, руководствующийся рациональными соображениями, отступил бы и заключил мир. Однако Путин начал новую войну на истощение. Но и на этот раз Украина выдержала, продержавшись на Донбасской дуге до подхода западного оружия, и теперь открывается перспектива не просто вытеснить, а разгромить российскую армию. После такого разгрома даже самый отъявленный диктатор заключил бы мир, руководствуясь инстинктом самосохранения.
Путин, совершав чудовищные военные преступления, решал тактическую задачу. Он стремится поднять градус ненависти внутри Украины до такой степени, чтобы она отказалась от цивилизованных правил ведения войны и соблюдения Женевских конвенций. В этом случае изолированная на правом берегу российская группировка не смогла бы сдаться в плен. Однако тем самым Путин объявил войну на тотальное уничтожение до последнего россиянина. Еще недавно в украинском обществе почти сложился консенсус, что Украина должна освободить все свои территории в границах 1991 года, заключить мир с Россией, а дальше уже пусть сами россияне разбираются с Путиным. Но сейчас такой мир невозможен. Это все равно, что заключить мир с нацистской Германией в разгар Второй мировой войны, примирившись с дальнейшей работой газовых камер. Однако ни у Украины, ни у Запада нет ни стратегии, ни представления, как можно воевать на территории России, и это тупик.
Известный террорист Игорь Гиркин ранее говорил, что логика войны такова, что после поражения российских войск война перекинется на территорию России. Тогда это было неочевидно – что мешает России после поражения вывести войска и заключить мир? Поскольку Гиркин мыслит также как Путин, то он сразу понял, что не существует такого события, после которого Россия пойдет на мир. Даже смена политического руководства в России не выведет из этого тупика. В любом случае нам нужно вырабатывать новую формулу победы.