Мой сороковой пост после начала войны. Месяц назад затишье воспринималось на фоне обстрелов как передышка, когда по-настоящему можно оценить значимость пожелания мирного неба. Сейчас ситуация противоположная. Затишье воспринимается как нечто постоянное, и на его фоне обстрелы острее заставляют чувствовать опасность и абсурдность войны. С утра хотел покататься на велосипеде, но появились новые мысли, решил начать этот пост, вот и сейчас совсем рядом стали раздаваться разрывы. Несколько раз прогремело, затихло, но сирена продолжает гудеть – смерть так близко стала подбираться реже, зато ее присутствие чувствуется обостреннее. Надеюсь, когда закончу пост, все затихнет.
Слухи о том, будто украинские войска прикрываются гражданскими людьми как живым щитом, я слышал и раньше, однако новый импульс им придал доклад «Международной амнистии». Организацию эту я знаю давно, занимается она наблюдением за правами человека в разных странах. Именно наблюдением, а не правозащитой, поэтому правозащитной ее считать нельзя. Эта организация заинтересована в том, чтобы проводить мониторинг в наиболее комфортных условиях со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако правозащитная деятельность – это очень тяжелая борьба, которую правозащитник ведет, рискуя собственной безопасностью, вопреки внешнему давлению исходя из своего морального долга. Для правозащитника было бы очень тяжело работать в такой организации, которая только наблюдает, но ничего не делает. Поэтому в вопросах правозащиты я больше доверяю своему опыту, чем этой организации.
Ложность утверждения, будто украинские военные прикрываются мирными жителями как живим щитом, становится очевидной, если задаться вопросом, а от кого они прикрываются? От российских военных прикрываться бессмысленно, так как те вообще не обращают внимания на присутствие мирных, а против других стран Украина не воюет. Можно вспомнить, как террористов демонстративно расстреляли вместе с детьми в Беслане, а перед этим сбили два своих же пассажирских самолета, также захваченных террористами. Неужели о чужом, враждебном, по их мнению, населении они стали бы заботиться больше?! Как видим, все наоборот, российские войска всячески затрудняли эвакуацию беженцев, обстреливая их, а из Мариуполя сначала вообще никого не выпускали и только под беспрецедентным международным давлением открыли коридоры, по которым удалось выйти далеко не всем. На самом деле не украинские военные прикрываются мирными жителями, а наоборот, российские военные используют мирных жителей для того, чтобы сковывать действия обороняющихся.
На основе своих непосредственных наблюдений могу сказать, что если город не подвергается штурму, то все артиллерийские позиции располагаются за чертой города. В 2015-2019 я побывал в Авдеевке, Красногоровке и Марьинке, которые подвергались обстрелам, но украинской артиллерии внутри города не видел. Так и сейчас украинские военные отстреливаются по врагу, маневрируя вокруг города, но внутри Славянска никаких артиллерийских позиций нет. Тем не менее его регулярно обстреливают. Конечно, если бы Славянск штурмовали, то бои шли бы за каждый дом, однако Женевские конвенции ведения войны, которые соблюдает Украина и полностью игнорирует Россия, не запрещают оборонять собственные города. Естественно, что при защите города любой гражданский объект может быть превращен в военно-оборонительный. Тут ключевое слово – превращен, то есть пока объект функционирует как гражданский, он не может использоваться как военный. Поэтому Россия всячески препятствует эвакуации, при этом гражданские объекты – школы, роддома, больницы, церкви – уничтожает превентивно до того, как они превращены в военные.
ВСУ превращают города в укрепрайоны только в том случае, если эти города штурмуются, и ответственность за это должны нести не обороняющиеся, а штурмующие. А каким образом защитники Мариуполя могли бы расположиться за пределами города, если их заперли в городе?! Действительно, штурм Северодонецка отбивала артиллерия, располагавшаяся в самом Лисичанске, и это правильно, поскольку другим способом держать оборону города было невозможно. Благодаря этому удалось выиграть время для эвакуации мирных жителей. Если бы Северодонецк не обороняли, то его жители оказались бы под оккупацией, а в это время российские военные уничтожали бы какой-нибудь другой город.
Последнее время я больше делаю видео, чем пишу. Мое видео на разных ютуб-каналах, однако теперь их можно увидеть на первой странице моего основного канала. На днях записал ответы на первый блок вопросов вайшнавского телеграм-канала «Большое сердце» о сопротивлении тотальному злу с духовной позиции, и сейчас готовлю вторую запись. Также поговорил с православным священником о. Владимиром Магленой про то, как тотальное зло поглощает человека, превращая его в монстра. Я убежден, что личность определяют не взгляды, не убеждения, не воспитание, не психологический характер, не память или накопленный опыт, а исключительно поступки, в которых воплощается свободное самоопределение человека. Только в момент совершения поступка человек может либо превратиться в зомби или орка некроимперии, либо осознать свой внутренний долг в противостоянии тотальному злу.
Зло, которое несет некроимпериализм, многие ошибочно называют абсолютным. Это неверно, ибо термин «абсолютный» означает не зависящий ни от чего, а такого зла не бывает. Абсолютным может быть только добро. Однако зло некроимпериализма поглощает своего адепта полностью и придает целостность всем его мыслям и поступкам, поэтому правильнее такое зло называть не абсолютным, а тотальным.
Однако некроимпериализм – это не только духовное, но и общественное явление. Но как может существовать общественная система на основе тотального зла? Если бы речь шла не о тотальном зле, а о зле в обычном понимании, то такое зло присутствует в любом обществе. Традиционная общественная система решает стоящие перед обществом задачи и, преодолевая такого рода зло, развивается с переменным успехом. Однако тоталитарная система решает те задачи, которые оторваны от общества и обусловлены идеологией. При этом если тоталитарный империализм мобилизует все общество для решения таких идеологических задач, то некроимперилизм не может даже этого сделать. Нынешнее российское руководство полностью независимо от общества, и на него не смогли повлиять ни протесты, ни обнищание, ни массовое вымирание во время коронавирусной пандемии, ни чудовищные потери в Украине. Это так, поскольку некроимпериализм – антиобщественная система (антисистема в терминологии Льва Гумилева), враждебная всему остальному обществу. Однако именно поэтому в отличие от тоталитарной системы она не может мобилизовать общество, что предопределяет поражение России в войне с Украиной.
Закончил писать. Снова все тихо, как будто и не было обстрела, сейчас выверю текст и поеду на велосипеде.