Мой тридцать шестой пост после начала войны. Обстрелы продолжаются, однако у нас есть чем давать отпор. Самому довелось непосредственно наблюдать, как по врагу бьет наша РСЗО – может химарсы, а может – их европейские аналоги. Если бы не пришло западное тяжелое оружие, нас всех тут поубивали бы. Недавно столкнулся еще с одним явлением – криптонекроимпериализм под видом пацифизма. Один такой квазипацифит написал мне, что он против войны и потому считает, что немедленно нужно заключить мир, при этом Украине нельзя поставлять оружие, чтобы не разжигать войну. Ему было безразлично и то, что нас тут разбомбят, и то, что творят российские военные на оккупированных территориях. Разница между некроимпериалистом и криптонекроимпериалистом такая же, как между сторонниками активной и пассивной эвтаназии.
Сейчас, когда у нас появились гаубицы западного образца, предпочтительнее воевать в открытом поле, чем в городе. Поэтому Лисичанск оставили правильно. Конечно, в городских боях оккупанты понесли бы значительно большие потери, но для нас ценность жизни одного украинского солдата выше, чем для россиян ценность жизни десяти своих.
Из Лисичанска эвакуировали почти всех жителей. Кто-то все равно остался, и в сети появились кадры, как в истеричной радости встречают оккупантов какие-то женщины. В Украине российские каналы можно смотреть через тарелку бесплатно, а украинские – платно, вот и смотрит старшее поколение исключительно российское телевидение. А тут война. По телевизору – одно, а за окном – совсем другое. Жить захочешь – прозреешь. Так большинство и поступило – эвакуировалось из Лисичанска. Но все равно остается небольшой процент, которой верит в телевизор больше, чем в ту реальность, в которой живет. И чем страшнее окружающая реальность, тем сильнее хочется спрятаться телевизионной. Смотрит такая женщина телевизор, а кругом обстрелы, дома рушатся. Не может она никак ни понять происходящее, ни соотнести с теленовостями. А тут появляются российские солдаты, будто прямо из телевизора вышли. Вот и бросается им навстречу – наконец-то это кошмарное несовпадение с телевизионной реальностью закончится!
Украинская молодежь разнообразна – одни политизированы, другие нет. Это люди с самыми разными интересами, но есть общее, что их объединяет: все они направлены на будущее, при этом не видят никакого будущего с Россией. Телевизор они не смотрят и войну воспринимают не через призму политики или той или иной идеологии, а адекватно, так, как она и проявляется в жизни. В этом я еще раз убедился, когда общался с ними во время зачетов и экзаменов. Так или иначе приходилось выяснять, кто, где и в каких условиях находится: кто-то за границей, кто-то под бомбежками, а кто-то в зоне оккупации. Приведу некоторые цитаты из бесед вперемешку, в моей небольшой стилистической редакции, не меняя смысла.
Из ОРДЛО
«С трудом вышел на связь. У меня местная прописка, поэтому не выпускают из ЛНР – ведь проводится мобилизация».
Из Украины после эвакуации из Мариуполя
«Нас много раз могли убить, я не могу об этом говорить, не могу пообещать, что смогу рассказать…»
Из Светлодарска (в оккупации)
«Я в Светлодарске. У нас с 24 мая ДНР и с 29 мая нет никаких средств коммуникации. Только сейчас первый раз получилось выйти на связь. В городе нет ничего – ни воды, ни света, ни газа, ни интернета. То, что я смог как-то словить интернет – чудо».
Из Украины после эвакуации из Лимана
«22 апреля был первый, сильный, обстрел. В начале пятого утра из системы «Ураган» ударили по Донецкой областной травматологической больнице, которая переехала в Лиман в 2014 году. Был пожар, пострадали дома по соседству. Особенно интенсивно было в ночь с 30 апреля на 1 мая: с 20 часов начинался обстрел и продолжался приблизительно до первого часа ночи, потом, потом в 4 утра возобновился. Был слышен звук разлетающегося по городу металла снарядов. Ближе к обеду немного затихло, и выяснилось, что разбит пешеходный мост между южной и северной частью города, повреждены многоэтажки и гаражи, железнодорожный вокзал остался без окон. В последующие недели ситуация в городе только накалялась, заканчивались запасы продуктов питания, да и люди уставали от постоянного грохота и новых разрушений...»
Из Новопскова (в оккупации)
«Я дома в Новопскове. У нас тут вроде тихо, только летают каждый день, техника ездит, страшно очень».
Из Курахово.
«Не вижу никакой логики в обстрелах. Люди занимались на стадионе, а после того, как ушли, по стадиону ударила ракета».
Из Украины после эвакуации из Мариуполя
«24 февраля российские войска вошли на территорию Украины. Я помню то утро, тот ужас, который царил вокруг. С самого утра оккупанты начали бомбить окрестности Мариуполя. Люди массово пытались выехать из города, однако уже тогда город был заблокирован. Все бежали снимать деньги и покупать продукты. В глазах людей был ужас от происходящего, все боялись того, что произойдет. Все боялись ВОЙНЫ… Я жила в частном секторе в Илличевском районе. Когда начали обстреливать Восточный район, мы прятались в подвале. Земля дрожала, а с ней и наш дом. Время будто остановилась. Тогда я первый раз в жизни ощутила, что я и мои близкие могут умереть. Все последующие дни длились одинаково: воздушная тревога, подвал, взрывы. В нескольких километрах от нас велись бои и вскоре перекинулись на Илличевский район. Именно тогда мы решились выехать из города. Так получилось, что мы выезжали во время авиабомбежки. Уже тогда Илличевский район был в руинах – много разрушенных домов и сгоревших машин. Но самое страшное было впереди. Когда наша машина приехала на блокпост, нам посоветовали развернуться и ехать обратно, так как было слишком опасно. Я помню, мама сказала, что мы должны выехать сейчас. Нас и всех, кто был за нами, пропустили на свой страх и риск. Мы молились, просили Бога дать нам шанс жить. В тот день под бомбежкой мы выехали. То, что я видела, никогда не забыть. Сгоревшие и расстрелянные машины, грузовики и военная техника… И трупы, точнее, то, что от них осталось. Их было так много, что чувство реальности пропало. Я будто ушла в транс. Было чувство, будто это просто кошмар. Я и моя семья выехали с Мариуполя 10 марта, а уже 11 марта, будто стирая наше прошлое, снаряд уничтожил наш дом».
Из Ахтырки
«24 февраля где-то в 13:30 зашла небольшая колонна россиян, их специально пропустили за город, где-то в полях разбили. Основные действия начались уже с 25: вакуумные бомбы, грады, артиллерия, авиация и так далее. Ключевая инфраструктура города полностью уничтожена: ТЭЦ, железнодорожный вокзал. Сильно пострадал центр города, уничтожили мэрию, пострадали дом быта, дом культуры и музей. Большинство жителей сразу массово уехало. В апреле тихо было, но где-то в середине мая был нанесен ракетный удар по военному объекту, ну и садику досталось. Кто-то сдал, что туда оружие завозили, но за три дня до обстрела все вывезли, так что это просто бессмысленно было. С того момента в городе спокойно, ну а приграничные деревни кошмарят постоянно. В основном всё в поля прилетает, специально, чтобы ничего сеять не могли».
Из Алексеево-Дружковки
«Сегодня был обстрел по соседним городам (10 км от моего посёлка), и связь пропала полностью».
Из Украины после эвакуации из Мариуполя
«У меня просто нет сил на учебу, моя жизнь ушла из-под ног, и продолжает уходить по сей день. Начиная с 24 февраля в моей жизни нет светлого дня, я прожил месяц в Мариуполе с начала войны по 24 марта. Там потеряли все, квартиры, машины и бизнес, нас депортировали в Россию. 25 дней мы ехали из этого ада, что бы не оставаться там… две недели назад мне сообщили, что мой брат, который находился на Азовстали, погиб. И я даже не могу его похоронить».
Из Харькова
«5 числа, не помню месяц, май кажется, весь день прилетало. Я дважды попал под прямой обстрел. Осколки мимо лица пролетали, кроссовки порвало. В Харькове тяжело опять. Вчера на Салтовке взрывы были. Но это Салтовка и Новые Дома. Те, которые живут на другом конце города – в районе Лысой горы, говорят, что у них более-менее нормально. А так – прилетает каждую ночь, с Белгорода в основном. Но это уже давно так. Почти постоянно воздушная тревога. С Белгорода начинают где-то в районе 23:00 лупить. Сегодня тоже обстреливают».
Пока работал над этим текстом, опять начались обстрелы Славянска по всему городу. Гремело сильно, были попадания недалеко от меня – в соседнем микрорайоне. Старался работать быстрее, поскольку в любой момент могут свет перебить.