Н. Карпицкий. 30 июля 2022. Украина. Сто пятьдесят седьмой день войны

Мой тридцать девятый пост после начала войны. Давно, не писал, наблюдал за событиями. За это время на Донбассе оккупанты имели даже небольшой успех – Захватили Углегорскую ТЭС и поселок Новолуганское. Оттуда мои студенты не могли выехать из-за постоянных обстрелов. Совсем недавно зачет у них принимал. Однако сценарий дальнейших событий уже определился, дело движется к развязке, и российская армия уже ничего не сможет с этим поделать. Донбасс – самое удобное место для обороны. Здесь украинская армия смогла выстоять в самое критическое время, когда заканчивались боеприпасы к старой артиллерии, а западное оружие еще не подошло. Но для контрнаступления самое удобное место – под Херсоном.

Если бы россияне руководствовались военной логикой, то отошли бы за Днепр. Однако обезумевшее политическое руководство успешно загоняет свежие силы в ловушку на правый берег Днепра. Даже с Донбасса туда перекидывают. Местное командование прекрасно понимает, что их как крысу загоняют в угол, но поделать с этим ничего не может, и потому подобно загнанной крысе бросит в отчаянную атаку все согнанные на правый берег военные силы. На отдельных участках они даже смогут добиться временного успеха, в то время как их ослабленная донбасская группировка начнет медленно отступать. Украинская армия не станет торопиться. В течение нескольких недель она уничтожит все склады вооружения на правобережье Днепра, и когда противнику нечем будет обороняться, быстрым контрнаступлением уничтожит отрезанную от снабжения российскую группировку. Однако на Донбассе контрнаступление начнется не раньше, чем будут подготовлены подразделения на принципиально новом военно-техническом уровне. Я понимаю, что с военной точки зрения так правильно, но меня как жителя Славянска беспокоит, что город невозможно будет подготовить к зиме. Пока я не представляю, как мы выдержим, чувствую себя стрекозой из басни Крылова.

Последние дни ракеты прилетали совсем близко – в Былбасовку. Этот поселок примыкает к Славянску, вид на него открывается у калитки моего двора. Обстрелы продолжаются, но уже не такие интенсивные, как в начале июля. Все длиннее становятся периоды затишья, позволяя на время позабыть про войну. Это результат работы хаймарсов и западной артиллерии, которая недавно дошла до нас. Позавчера на улице было много людей, а вчера – почти никого. Сообщили о попадании в северный и центральный районы Славянска. Я как раз именно там вчера ездил на велосипеде. Сначала была сирена, потом тишина на пустынных улицах. Разрушения встречаются, но пока еще редко – тут далеко не харьковская Салтовка. В самой глубинке частного сектора северного района встретил полуразрушенный частный дом, такой же как у меня. Воронка рядом с ним во дворе, стена не выдержала ударной волны и половина дома обрушилась. Если бы прилетело в сам дом, от него вообще бы ничего не осталось. Сколько таких домов будет к концу войны – неизвестно. Сегодня в три часа утра громыхало так, что окна тряслись. Днем в новостях выложили фотографии обстрелянного автовокзала. Пишут, что пострадали жилые здания. 

В последнее время на улицах все больше вооруженных людей, что понятно, ведь по мере эвакуации среди оставшихся в городе увеличивается доля тех, кто записался в тероборону. На вид – это обычные горожане разных возрастов, поэтому нет и не может быть никакого противопоставления между мобилизованными и остальными гражданами. На оккупированных территориях иначе. Со мной на связь вышла студентка, которая вырвалась из оккупированного Новопскова. Первое время жители там даже пытались проводить митинги протеста. Но уже на втором митинге оккупанты начали стрелять – мужчине ногу прострелили, женщину прикладом ударили. Рассказывала также, как пьяные ЛНРовцы угрожают людям на улице автоматом. У нас бы в голову никому не пришло бояться человека с автоматом. К тому же у нас вот уже пять месяцев сухой закон, и ничего. Оказывается, можно совсем обойтись без алкоголя, если люди внутренне мобилизованы на победу.

После вчерашнего сообщения о чудовищных истязаниях и массовых убийствах военнопленных как-то по-новому стали звучать ревы сирен и раскаты взрывов. Раньше я думал, что стреляют по городу просто потому, что могут, ведь такова логика гопника. Сейчас становится понятно, что стреляют потому, что целенаправленно пытаются убить как можно больше людей, а это уже логика не гопника, а маньяка. Некроимпериализм превращает гопников в маньяков. Пытки и массовые убийства военнопленных изменили перспективу войны и показали, что война ведется не между двумя государствами, а между цивилизованным государством и системой тотального терроризма, в основе которой лежит беспредел, некрофилия и ненависть ко всему человеческому и цивилизованному. Это означает невозможность заключения мира даже после полного освобождения всей территории Украины.

В начале я надеялся на скорую победу, и основания для этого были – ведь Украина смогла выдержать атаку двухсоттысячной армии по пяти направлениям. После такого провала плана оккупации обычный авторитарный режим, руководствующийся рациональными соображениями, отступил бы и заключил мир. Однако Путин начал новую войну на истощение. Но и на этот раз Украина выдержала, продержавшись на Донбасской дуге до подхода западного оружия, и теперь открывается перспектива не просто вытеснить, а разгромить российскую армию. После такого разгрома даже самый отъявленный диктатор заключил бы мир, руководствуясь инстинктом самосохранения.

Путин, совершав чудовищные военные преступления, решал тактическую задачу. Он стремится поднять градус ненависти внутри Украины до такой степени, чтобы она отказалась от цивилизованных правил ведения войны и соблюдения Женевских конвенций. В этом случае изолированная на правом берегу российская группировка не смогла бы сдаться в плен. Однако тем самым Путин объявил войну на тотальное уничтожение до последнего россиянина. Еще недавно в украинском обществе почти сложился консенсус, что Украина должна освободить все свои территории в границах 1991 года, заключить мир с Россией, а дальше уже пусть сами россияне разбираются с Путиным. Но сейчас такой мир невозможен. Это все равно, что заключить мир с нацистской Германией в разгар Второй мировой войны, примирившись с дальнейшей работой газовых камер. Однако ни у Украины, ни у Запада нет ни стратегии, ни представления, как можно воевать на территории России, и это тупик.

Известный террорист Игорь Гиркин ранее говорил, что логика войны такова, что после поражения российских войск война перекинется на территорию России. Тогда это было неочевидно – что мешает России после поражения вывести войска и заключить мир? Поскольку Гиркин мыслит также как Путин, то он сразу понял, что не существует такого события, после которого Россия пойдет на мир. Даже смена политического руководства в России не выведет из этого тупика. В любом случае нам нужно вырабатывать новую формулу победы.

Н. Карпицкий. 17 июля 2022. Украина. Сто сорок четвертый день войны

Мой тридцать восьмой пост после начала войны. В ответ на атаку хаймарсами Путин пригрозил: «Мы еще не начинали!». И начал. Пока хаймарсы уничтожают военные объекты, российские войска стараются убить как можно больше мирных жителей. Трагедия в Виннице потрясла всех, но сейчас такое творится по всей Украине. В эти дни идут обстрелы Славянска. Я каждый день катаюсь на велосипеде и вижу, как опустели улицы. Хотя сегодня, когда ехал в церковь «Добрая весть», заметил, что людей почему-то больше, чем обычно. Да и в церкви было много – около трех сотен, и среди них восемь – новокрещенных. Две недели назад ракеты легли всего в нескольких сотнях метров от церкви, но людей это не останавливает. Да и сегодня стреляют, сирена гудит. Но люди не могут все время прятаться, поэтому вновь возвращаются к привычной жизни, так же ходят по улицам, как в мирное время. С одной лишь разницей – теперь в сознании каждого человека есть понимание, что в любую секунду он может быть покалечен или убит ракетой.

В Славянске орки бьют прежде всего по жилым домам, рынкам. Про попадание в привокзальный рынок я уже писал ранее, а вчера съездил на центральный – там выгорела целая секция рынка после попадания ракеты. На этой неделе разбомбили детский дом «Паруса надежды», который при церкви «Добрая весть». Церковь уже имела горький опыт репрессий со стороны пророссийских боевиков, поэтому в первую очередь эвакуировала детей. В связи с этим всех, кто отрицает, что российская армия целенаправленно убивает гражданских, я считаю соучастниками убийства детей, поскольку если бы здесь у нас поверили этой лжи, то десятки детей сейчас оказались бы мертвыми.

Уничтожение складов боеприпасов с помощью хаймарсов позволило украинской армии на равных вести контрбатарейную борьбу и превратить Донбасскую дугу в неприступную крепость. Однако нельзя ожидать, что какое-то конкретное оружие обеспечит победу. Для каждого оружия своя конкретная задача. Я помню наивные ожидания скорого разгрома российской армии с помощью джавелинов. Это оружие пехоты, с ним можно устроить танкам засаду, если есть хорошая разведка и беспилотники, но невозможно выиграть войну. Затем такие же были надежды возлагались на байрактары. Однако турецкий опыт их применения в Сирии показал, что хотя они и нанесли существенный урон противнику, но продвижение сирийско-российских войск остановить не смогли. Сейчас такие же надежды – на хаймарсы. Однако и они также заточены под конкретные задачи и не обеспечивают победу в целом. Скажу больше, даже тактическое ядерное оружие, на которое надеются некроимериалисты, тоже имеет очень конкретную область применения и ни в коей мере не является чудо-оружием, обеспечивающим победу.

Для победы нужна слаженная обученная армия, как хорошо организованная система, обеспеченная современным оружием для решения конкретных задач. Поэтому логично сразу готовить из призванных резервистов именно такую армию, отвечающую стандартам НАТО. Но для этого нужно время, что вынуждает откладывать контрнаступление. А за это время Путин надеется выиграть войну на истощение. Ресурсов, как он считает, у России все равно больше, а зима доконает Украину. Инструментом этой войны является психологический террор постоянными ракетными ударами. Расчет на то, что украинцы устанут жить под непрерывной угрозой ракетных обстрелов и согласятся уступить оккупированные территории в обмен на мир. Вторая задача террора в том, чтобы спровоцировать психическую эпидемию страха и ненависти, что должно привести к хаосу в стране и оттолкнуть от Украины ее союзников.

В связи с этим Украина оказалась в очень трудном положении. Любые переговоры о мире с Россией, которым Запад будет только рад, означают ее немедленное поражение, а если Украина столь же медленно будет выдавливать оккупантов, как ранее те наступали, то рискует проиграть войну на истощение. К тому же она полностью зависит от настроений союзников, которые также могут устать. Но даже выдавив со своей территории врага, Украина вынуждена будет распределить вдоль границы военные силы, дабы отбиваться от атак с разных направлений, для чего требуется больше ресурсов, чем у противника.

Переломить ситуацию может только военная победа Украины на поле боя. Причем не такая, как у россиян, когда они медленно продавливали оборону, а победа в виде разгрома армии со всеми соответствующими признаками – колоннами пленных, километрами разбитой техники и т.д. Единственное направление, где украинская армия может нанести поражение врагу уже имеющимися силами – херсонское. С военной точки зрения Путину лучше вывести войска за Днепр и там укрепиться. Зная самолюбие Путина, Владимир Зеленский в ответ на «мы еще не начинали» отдает приказ об освобождении юга Украины. При этом украинская армия демонстрирует готовность наступать, но не наступает, и не уничтожает мосты через Днепр, по которым идет снабжение российских войск. Тем самым Зеленский загоняет Путина в угол, демонстративно приглашая всё решить в битве под Херсоном. Если Путин отползет – потеряет лицо, что тоже неплохо, а если примет вызов и подтянет подкрепления, потеряет армию, ведь как только мосты будут взорваны, мышеловка захлопнется.

Н. Карпицкий. 13 июля 2022. Украина. Сто сороковой день войны

Мой тридцать седьмой пост после начала войны. Лисичанск оставлен, и на этом завершилась третья фаза войны. Следующая цель орков – Бахмут и Славянск. Всех волнует вопрос – кто же сейчас побеждает? Для жителей этих городов это вопрос жизни и смерти.

Первая фаза войны – блицкриг – началась с атаки десантами и ДРГ, за которыми шла армия вторжения. Угроза захвата Киева была очень высокой, но Украина выдержала, оставив Россию без элитных десантных подразделений. Теперь орки не могут больше использовать десант.

Вторая фаза войны началась с массированного вторжения танковыми клиньями при поддержке авиации. Угроза, что оккупанты рассекут страну пополам и возьмут в блокаду все крупные города, также была очень высокой. На борьбу встала не только армия, но и гражданское население. Колонны техники уничтожали байрактарами и противотанковыми ракетами, вынудив оккупантов убраться с севера Украины. Теперь орки больше не могут безнаказанно летать и прорываться вглубь территории танковыми клиньями.

Третья фаза войны началась с использования тактики выжженной земли на Донбассе. Обладая абсолютным перевесом в артиллерии, оккупанты выжигали территорию, которую потом занимали мобилизованные люмпены на старой технике. В какой-то момент у украинской армии кончились боеприпасы и нависла угроза поражения, но в последний момент подошли западные гаубицы. Они помогли, но все равно их было мало, чтобы вести успешную контрбатарейную борьбу под шквалом огня многократно превосходящей артиллерии. Пришлось отступать дальше. Для перелома, ознаменовавшего переход к четвертой фазе войны, хватило десятка хаймарсов, которые начали методично уничтожать вражеские склады боеприпасов и командные центры в тылу врага.

Орки радуются захвату Лисичанска как своей великой победе, и для этого были бы какие-то основания, если бы им удалось развить наступление. Но пока они не могут пробить оборону на новых рубежах. Если после нашей атаки хаймарсами они не смогут больше использовать тактику огненного вала, выжигая все перед собой, то тогда можно считать, что и третью фазу войны Украина выиграла.

Фазовый переход войны я ощутил на себе. В ответ на атаки хаймарсов, враг стал мстить мирным жителям, устроив ракетный террор. Первая неделя июля для Славянска была кошмарной. Враг явно демонстрировал намерение стереть город с лица земли. Украинская армия лишь усилила атаки на вражеские склады боеприпасов, и это привело к надлому – уже несколько дней как продолжает падать интенсивность обстрелов Славянска, хотя удары по городу продолжаются и люди гибнут. 

Я считаю, что только так мы должны реагировать и на ядерную угрозу. Ядерное оружие не захватывает территории, это делает наземная армия. Применять ядерное оружие без армии бессмысленно. Чтобы избежать ядерной войны, бесполезно умиротворять врага, нужно просто разгромить его армию.

В субботу утром я проснулся примерно в половине пятого за пять минут до того, как недалеко от меня ударили две ракеты. Ракетная атака всегда неожиданна. Кажется, ничто не предвещает опасность, но где-то в глубине сознания уже сформировалось предвидение. Оно еще не переходит в осознанность, однако, уже способно вывести из сна. Многие рассказывают о предвидении опасности на войне и некоторым предвидение спасало жизнь.

Это воскресенье было спокойней, чем обычно, и я отправился на велосипеде в церковь «Добрая весть». После обстрелов последних дней на улицах еще меньше людей, тем не менее, они встречаются, и даже с малолетними детьми. В этот раз проповедовал пастор «Церкви добрых перемен» Геннадий Мохненко из Мариуполя, который умолял эвакуировать детей. Он сам отец 38 детей, 35 из которых – приемные. Их стало меньше сейчас, так как российский танк расстрелял его дочь в Мариуполе.

При «Церкви добрых перемен» был создан приют для беспризорников «Республика Пилигрим», который едва удалось спасти. Геннадию позвонили и дали сорок минут на эвакуацию. К Мариуполю уже двигались российские танки, и детей вывозили наперегонки с ними. Это был риск, ведь танки могли расстрелять их прямо на дороге, но оставлять в Мариуполе было еще страшнее. Оккупанты расправились бы с детьми, если б добрались до них. Доказательством тому является то, как разочарованный спасением детей Василий Небензя жаловался на заседании ООН, что в «Республика Пилигрим» готовили боевиков. Для российских некроимпериалистов все жители Украины, включая детей – враги.

Мы пока не знаем, сколько погибло людей в Мариуполе, но можем попытаться представить масштаб трагедии. Геннадий Мохненко ориентировочно назвал – 30-50 тыс., то есть каждый десятый житель Мариуполя. Это означает, что в кругу знакомых каждого мариупольца несколько десятков погибших. Плюс раненые, которых может быть в два-три раза больше. Приблизительно десять тысяч арестованных. Это означает, что у каждого мариупольца есть несколько знакомых, которых мучают в подвалах. Прибавим детей, которых похитили, отобрав у родителей, а также изнасилованных, избитых на блокпостах, депортированных в Россию. А ведь могло быть еще хуже. Россия первоначально никого не выпускала из Мариуполя, готовясь к тотальному геноциду, и лишь благодаря беспрецедентному мировому давлению стала выпускать беженцев.

Некроимпериалисты несут какое-то нечеловеческое зло. Оно подавляет волю и побуждает к бесчеловечной жестокости. Я поговорил с Геннадием Мохненко о том, что понимание сущности этого зла не зависит от религии. Доказательством тому служит то, как это зло объединило руководителей основных конфессий России, которые собрались на конференцию в поддержку убийства украинцев. Но если понимание зла не зависит от религии, то и понимание добра тоже не должно зависеть от религии, а значит нужен межрелигиозный диалог для обсуждения того, как противостоять духовной агрессии российского некроимпериализма. 

По возвращении домой те же самые вопросы я обсудил по скайпу с Мукундой Хари дасом – вайшнавом, который ведет проект «Духовная материя», почти в тех же словах. Мы говорили про механизм религиозного двоемыслия, открывающего дверь демоническому искушению, навязывающему манихейскую картину мира, в которой зло присуще врагу по его сущности. Именно это искушение вызвало психическую эпидемию в России, которая не минула даже российских религиозных лидеров, вставших на сторону зла, т.е. на позицию, противоречащую их собственной религии.

* * *

Когда вчера я закончил писать, уже стемнело. Выверять текст в темноте сложно – глаза сильно напрягаются. Отложил до утра. Было совсем тихо, и я подумал, что хаймарсы все-таки уже дают результат. Если бы не они, наш город уже сносили бы как сносят Харьков. Как только я так подумал, отрубили электричество и послышались взрывы. Каждое такое отключение может оказаться последним. Хорошо, что успел записать видео с Мукундой Хари дасом – первую часть он уже выложил у себя на канале, и выложит остальное позже. К счастью, обстрелы прекратились через полчаса, и подача электричества возобновилась. Повезло! В этом было предупреждение. Как только намечается успех, хочется расслабиться и верить в победную инерцию. Но это самообман. Успехи хаймарсов дают лишь шанс на победу, но еще не сам победу. Затишье в городе обеспечивают сейчас украинские военные своим отчаянным сопротивлением орде орков в паре десятков километров от нас. Стоит хоть немного расслабиться, орки тут же нащупают слабое звено и ударят туда всей мощью. Конечно, мы победим, но это требует сверхусилия.

Николай Карпицкий. Россия вторглась в Украину без всякой причины // Huxleў – альманах о философии, бизнесе, искусстве и науке. 08.07.2022

«Россия вторглась в Украину без всякой причины», — Николай Карпицкий, доктор философских наук

Поделиться материалом

Источник: rozmova.wordpress.com

 

Николай Карпицкий (1968) — доктор философских наук, профессор кафедры философии. Проходил стажировку на факультете истории и философии Латвийского госуниверситета (1989 г.) и на философском факультете Московского государственного университета (2004 г.), работал в Томском исследовательском центре по правам человека (1996–1997 гг.).

Защитил кандидатскую диссертацию «Диалектика человеческого бытия» (1995 г.) и докторскую диссертацию «Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности» (2004 г.). Живет в Славянске.

 

 В чем вы видите фундаментальный смысл нынешней войны?

Для Украины это война за существование государства, культуры и народа. Для России же нет никаких экономических или политических причин вести войну. В 2014 году Россия вторглась в Украину без всякой причины, воспользовавшись событиями на Майдане как поводом. Сейчас Россия начала широкомасштабное вторжение также без повода.

Это означает, что подлинные причины войны лежат в манихейской картине мира и носят иррациональный метафизический характер. Суть этой картины мира в том, что она требует обязательного присутствия в мире врага, а если его нет, то он создается и ему приписывается изначально присущее зло.

По отношению к врагу отменяются любые моральные принципы. Любое добро, сделанное врагу, считается злом, и в соответствии с этим вся система этических ценностей переворачивается, добро и зло в ней меняются местами.

Власть в России приписывает зло всему Западу как цивилизации, и покорение Украины — лишь подготовка к большой войне с ним. Поэтому война носит экзистенциальный цивилизационный характер.

 

 Как бы вы определили суть российского империализма историософски и метафизически?

Архаический российский империализм Третьего Рима зауряден, ибо империй было много в истории, но их время прошло. Возрождение империализма в ХХ веке на основе манихейского понимания зла привело к его мутации и возникновению тоталитарного империализма в Советском Союзе и гитлеровской Германии.

Цель тоталитарного государства — покорить мир, чтобы освободить его от зла, которое усматривалось либо в социальной и классовой природе, либо в национальной и расовой. Вторая мутация имперского сознания в масштабах общества произошла с приходом к власти Путина и спецслужб, но началась она в недрах ЧК и НКВД, которые воспринимали убийство невинных людей как универсальный метод упрощения социальной ситуации.

С позиции архаичного империализма власть нужна для процветания. Отношение к окружающему миру как к злу превращает архаичный империализм в тоталитарный, с позиции которого власть нужна ради власти. Страх перед сложностью мира превращает тоталитарный империализм в некрофилический, т.е. в некроимпериализм, с позиции которого власть нужна для разрушения.

 

 Каковы будут последствия войны и судьба цивилизации?

Россия неизбежно проиграет войну, но поскольку общество в ней заражено некроимпериализмом, то при сохранении колониальной системы управления война может повториться. Либо к власти придет новый диктатор, либо временно победят демократические силы, но тогда диктатура установится в следующем политическом цикле.

Переход от президентской к парламентской республике ничего не решит, так как единый центр принятия решений и распределения ресурсов останется. Запад видит экзистенциальную угрозу в распаде России или в гражданской войне и потому может поддержать в ней умеренный авторитаризм как меньшее зло.

Единственный выход, если весь мир объединится и заставит Россию отказаться от колониальной структуры управления. Это означает, что распределением бюджета, назначением и снятием глав силовых ведомств должен заниматься федеративный орган, состоящий из глав регионов, избранных на свободных и конкурентных выборах.

Даже если в России будут царить имперские настроения, главы регионов все равно будут вынуждены договариваться между собой, чтобы отстаивать интересы собственного региона, что переключит их внимание с геополитики на внутреннюю политику и сделает Россию безопасной для соседей.

Источник: Николай Карпицкий. Россия вторглась в Украину без всякой причины» // Huxleў – альманах о философии, бизнесе, искусстве и науке. 08.07.2022

Н. Карпицкий. 7 июля 2022. Украина. Сто тридцать четвертый день войны

Мой тридцать шестой пост после начала войны. Обстрелы продолжаются, однако у нас есть чем давать отпор. Самому довелось непосредственно наблюдать, как по врагу бьет наша РСЗО – может химарсы, а может – их европейские аналоги. Если бы не пришло западное тяжелое оружие, нас всех тут поубивали бы. Недавно столкнулся еще с одним явлением – криптонекроимпериализм под видом пацифизма. Один такой квазипацифит написал мне, что он против войны и потому считает, что немедленно нужно заключить мир, при этом Украине нельзя поставлять оружие, чтобы не разжигать войну. Ему было безразлично и то, что нас тут разбомбят, и то, что творят российские военные на оккупированных территориях. Разница между некроимпериалистом и криптонекроимпериалистом такая же, как между сторонниками активной и пассивной эвтаназии. 

Сейчас, когда у нас появились гаубицы западного образца, предпочтительнее воевать в открытом поле, чем в городе. Поэтому Лисичанск оставили правильно. Конечно, в городских боях оккупанты понесли бы значительно большие потери, но для нас ценность жизни одного украинского солдата выше, чем для россиян ценность жизни десяти своих.

Из Лисичанска эвакуировали почти всех жителей. Кто-то все равно остался, и в сети появились кадры, как в истеричной радости встречают оккупантов какие-то женщины. В Украине российские каналы можно смотреть через тарелку бесплатно, а украинские – платно, вот и смотрит старшее поколение исключительно российское телевидение. А тут война. По телевизору – одно, а за окном – совсем другое. Жить захочешь – прозреешь. Так большинство и поступило – эвакуировалось из Лисичанска. Но все равно остается небольшой процент, которой верит в телевизор больше, чем в ту реальность, в которой живет. И чем страшнее окружающая реальность, тем сильнее хочется спрятаться телевизионной. Смотрит такая женщина телевизор, а кругом обстрелы, дома рушатся. Не может она никак ни понять происходящее, ни соотнести с теленовостями. А тут появляются российские солдаты, будто прямо из телевизора вышли. Вот и бросается им навстречу – наконец-то это кошмарное несовпадение с телевизионной реальностью закончится! 

Украинская молодежь разнообразна – одни политизированы, другие нет. Это люди с самыми разными интересами, но есть общее, что их объединяет: все они направлены на будущее, при этом не видят никакого будущего с Россией. Телевизор они не смотрят и войну воспринимают не через призму политики или той или иной идеологии, а адекватно, так, как она и проявляется в жизни. В этом я еще раз убедился, когда общался с ними во время зачетов и экзаменов. Так или иначе приходилось выяснять, кто, где и в каких условиях находится: кто-то за границей, кто-то под бомбежками, а кто-то в зоне оккупации. Приведу некоторые цитаты из бесед вперемешку, в моей небольшой стилистической редакции, не меняя смысла.

Из ОРДЛО

«С трудом вышел на связь. У меня местная прописка, поэтому не выпускают из ЛНР – ведь проводится мобилизация».

Из Украины после эвакуации из Мариуполя

«Нас много раз могли убить, я не могу об этом говорить, не могу пообещать, что смогу рассказать…»

Из Светлодарска (в оккупации)

«Я в Светлодарске. У нас с 24 мая ДНР и с 29 мая нет никаких средств коммуникации. Только сейчас первый раз получилось выйти на связь. В городе нет ничего – ни воды, ни света, ни газа, ни интернета. То, что я смог как-то словить интернет – чудо».

Из Украины после эвакуации из Лимана

«22 апреля был первый, сильный, обстрел. В начале пятого утра из системы «Ураган» ударили по Донецкой областной травматологической больнице, которая переехала в Лиман в 2014 году. Был пожар, пострадали дома по соседству. Особенно интенсивно было в ночь с 30 апреля на 1 мая: с 20 часов начинался обстрел и продолжался приблизительно до первого часа ночи, потом, потом в 4 утра возобновился. Был слышен звук разлетающегося по городу металла снарядов. Ближе к обеду немного затихло, и выяснилось, что разбит пешеходный мост между южной и северной частью города, повреждены многоэтажки и гаражи, железнодорожный вокзал остался без окон. В последующие недели ситуация в городе только накалялась, заканчивались запасы продуктов питания, да и люди уставали от постоянного грохота и новых разрушений...»

Из Новопскова (в оккупации)

«Я дома в Новопскове. У нас тут вроде тихо, только летают каждый день, техника ездит, страшно очень».

Из Курахово.

«Не вижу никакой логики в обстрелах. Люди занимались на стадионе, а после того, как ушли, по стадиону ударила ракета».

Из Украины после эвакуации из Мариуполя

«24 февраля российские войска вошли на территорию Украины. Я помню то утро, тот ужас, который царил вокруг. С самого утра оккупанты начали бомбить окрестности Мариуполя. Люди массово пытались выехать из города, однако уже тогда город был заблокирован. Все бежали снимать деньги и покупать продукты. В глазах людей был ужас от происходящего, все боялись того, что произойдет. Все боялись ВОЙНЫ… Я жила в частном секторе в Илличевском районе. Когда начали обстреливать Восточный район, мы прятались в подвале. Земля дрожала, а с ней и наш дом. Время будто остановилась. Тогда я первый раз в жизни ощутила, что я и мои близкие могут умереть. Все последующие дни длились одинаково: воздушная тревога, подвал, взрывы. В нескольких километрах от нас велись бои и вскоре перекинулись на Илличевский район. Именно тогда мы решились выехать из города. Так получилось, что мы выезжали во время авиабомбежки. Уже тогда Илличевский район был в руинах – много разрушенных домов и сгоревших машин. Но самое страшное было впереди. Когда наша машина приехала на блокпост, нам посоветовали развернуться и ехать обратно, так как было слишком опасно. Я помню, мама сказала, что мы должны выехать сейчас. Нас и всех, кто был за нами, пропустили на свой страх и риск. Мы молились, просили Бога дать нам шанс жить. В тот день под бомбежкой мы выехали. То, что я видела, никогда не забыть. Сгоревшие и расстрелянные машины, грузовики и военная техника… И трупы, точнее, то, что от них осталось. Их было так много, что чувство реальности пропало. Я будто ушла в транс. Было чувство, будто это просто кошмар. Я и моя семья выехали с Мариуполя 10 марта, а уже 11 марта, будто стирая наше прошлое, снаряд уничтожил наш дом».

Из Ахтырки

«24 февраля где-то в 13:30 зашла небольшая колонна россиян, их специально пропустили за город, где-то в полях разбили. Основные действия начались уже с 25: вакуумные бомбы, грады, артиллерия, авиация и так далее. Ключевая инфраструктура города полностью уничтожена: ТЭЦ, железнодорожный вокзал. Сильно пострадал центр города, уничтожили мэрию, пострадали дом быта, дом культуры и музей. Большинство жителей сразу массово уехало. В апреле тихо было, но где-то в середине мая был нанесен ракетный удар по военному объекту, ну и садику досталось. Кто-то сдал, что туда оружие завозили, но за три дня до обстрела все вывезли, так что это просто бессмысленно было. С того момента в городе спокойно, ну а приграничные деревни кошмарят постоянно. В основном всё в поля прилетает, специально, чтобы ничего сеять не могли».

Из Алексеево-Дружковки

«Сегодня был обстрел по соседним городам (10 км от моего посёлка), и связь пропала полностью».

Из Украины после эвакуации из Мариуполя

«У меня просто нет сил на учебу, моя жизнь ушла из-под ног, и продолжает уходить по сей день. Начиная с 24 февраля в моей жизни нет светлого дня, я прожил месяц в Мариуполе с начала войны по 24 марта. Там потеряли все, квартиры, машины и бизнес, нас депортировали в Россию. 25 дней мы ехали из этого ада, что бы не оставаться там… две недели назад мне сообщили, что мой брат, который находился на Азовстали, погиб. И я даже не могу его похоронить».

Из Харькова

«5 числа, не помню месяц, май кажется, весь день прилетало. Я дважды попал под прямой обстрел. Осколки мимо лица пролетали, кроссовки порвало. В Харькове тяжело опять. Вчера на Салтовке взрывы были. Но это Салтовка и Новые Дома. Те, которые живут на другом конце города – в районе Лысой горы, говорят, что у них более-менее нормально. А так – прилетает каждую ночь, с Белгорода в основном. Но это уже давно так. Почти постоянно воздушная тревога. С Белгорода начинают где-то в районе 23:00 лупить. Сегодня тоже обстреливают».

Пока работал над этим текстом, опять начались обстрелы Славянска по всему городу. Гремело сильно, были попадания недалеко от меня – в соседнем микрорайоне. Старался работать быстрее, поскольку в любой момент могут свет перебить. 

Н. Карпицкий. 5 июля 2022. Украина. Сто тридцать второй день войны

Мой тридцать пятый пост после начала войны. Сегодня восьмая годовщина освобождения Славянска. Проснулся в три тридцать утра. Стрельба шла довольно близко. И так практически весь день. Вчера вечером дали свет. Шесть дней сидел без света – линию электропередачи перебило где-то в районе Николаевки. Ремонтировать приходилось под обстрелами, потому так долго. Сейчас ремонтники рискуют жизнями точно также, как и военные. Дабы выйти в интернет, ездил на велосипеде до церкви «Добрая весть» - это в другой части города. 

Позавчера на службе в «Доброй вести» людей было необычно много, раза в полтора больше, чем до начала эвакуации. И это при том, что 95% членов церкви уже эвакуировалось. Приходят новые люди несмотря на то, что ходить по городу сейчас опасно. После службы я сел у окна загружать видео своего обращения к вайшнавам о необходимости борьбы с демонической ложью, которой оправдается война. Большая часть людей уже разошлась, оставалось пара десятков человек, когда неожиданно раздалась серия громких взрывов, наверное, с десяток минимум – не считал. Это было в половине первого, обычно в это время не стреляют. Люди отхлынули от окна, потом побежали кто в подвал, а кто наружу смотреть. Я тоже вышел во двор с западного выхода. Совсем недалеко из жилых построек вздымались вверх клубы дыма – справа, слева и прямо передо мной. Стало понятно, что некроимпериалисты решили целенаправленно уничтожать Славянск. Это только начало, ясно, что дальше будет хуже. Если бы с нами воевало цивилизованное государство, можно было бы как-то договориться о правилах ведения войны. Но наш враг – российские некроимпериалисты, которые убивают лишь потому, что имеют такую возможность. Договориться с ними не возможно. Война остановится только после того, как российская армия будет полностью разгромлена. Не раньше. 

Раздалась вторая серия взрывов. Совсем близко. «Все в подвал!» - замахал руками дежурный по церкви. Я вернулся к столику, собрал ноутбук, и тоже спустился. В подвале не было интернета, так что пришлось снова подняться, дабы продолжить работу. Интенсивной бомбежки уже не было, разве что еще раздалось три одиночных взрыва, но на них уже никто не обращал внимания. Подошел Александр Решетник – знаменитый волонтер, который под обстрелами вывозит беженцев. Показал видео с видом на Славянск, которое ему кто-то прислал. На видео по всей длине города, вздымаются клубы дыма высоко над городом. Визуально мы насчитали пару десятков, но возможно их было и больше, ведь была не одна серия обстрелов. Позже прочитал в сообщениях, что погибло шесть человек, пятнадцать ранено. Если бы не было массовой эвакуации из Славянска, погибших могло быть раз в десять больше. Александр сказал, что обстреливали либо системой «Ураган», либо «Смерч». Как раз в это время по скайпу позвонил о. Владимир Маглена – все так спонтанно вышло, и видео беседы я тут же загрузил в ютуб.

Когда одиночная ракета прилетает в жилой дом или даже в торговый центр, теоретически еще можно предположить, что целились в какой-то важный административный или экономический объект, а попали не туда. Но когда на город беспорядочно ложится сразу несколько десятков ракет, то уже не остается сомнений, что их целью были именно мирные жители. 

Российская армия использует тактику выжженной земли и террора, в то время как российские пропагандисты обвиняют в этом именно украинскую армию, будто она восемь лет обстреливала Донбасс. Я скажу сейчас лишь то, чему сам был свидетелем. В 2014-15 гг. украинская армия сражалась устаревшим неточным оружием, поэтому в жилые дома с двух сторон прилетало либо во время артиллерийских дуэлей, либо в силу непредсказуемого поведения просроченных боеприпасов. Однако украинская сторона выбирала исключительно военные цели. В этом я мог убедиться, когда приехал в Славянск после его освобождения. В районе Семеновки (пригород Славянска) большие разрушения потому, что именно там шли артиллерийские дуэли. В город прилетало с украинской стороны в те районы откуда стреляли пророссийские боевики. Но ничего подобного беспричинным обстрелам жилого сектора, который проводит сейчас российская армия, не было. Иначе говоря, украинская сторона придерживается Женевских конвенций ведения войны, а российская полностью их игнорирует. То есть Украина воюет как цивилизованная страна, а Россия, как варварская. На этом основании мы можем утверждать, что нынешняя война ведется не просто между двумя государствами, а между цивилизацией и варварством.

Сегодня с утра съездил на привокзальный рынок. Это недалеко от моего дома, я там часто бываю. Весь центр рынка раскурочен, ракета полностью разнесла маленькое здание в самом его центре. В нескольких сотнях метров – православный храм, ему очень повезло, что он уцелел. По мусору от бомбежки туда-сюда сновали покупатели к окраинам базара, где торговля шла как ни в чем не бывало. И как они не боятся? Когда вернулся домой и сел писать это сообщение, начался новый обстрел Славянска. Сначала минометы, потом артиллерия. Спустя час с нашей стороны ответили ракетами, затем в интернете появились фото и видео массированного обстрела центра, востока и севера Славянска. Есть раненые, как минимум один погибший.

Сейчас еще мало информации, чтоб оценить ситуацию на фронте после захвата Лисичанска. Через несколько дней все прояснится. Судя по звукам канонады, к нам уже поступило западное оружие, но пока его недостаточно, чтобы предотвратить обстрелы Славянска. Сам город, как я думаю, враг взять не сможет, тем более что его прикрывают наши позиции на Карачуне. Орки это тоже понимают, поэтому скорее всего будут пытаться не штурмовать Славянск, а уничтожать его с расстояния.

Спонтанная беседа сразу после обстрела Славянска. Николай Карпицкий – о. Владимир Маглена. 3.07.2022

Н. Карпицкий. 2 июля 2022. Украина. Сто двадцать девятый день войны

Мой тридцать четвертый пост после начала войны. Когда я писал предыдущее сообщение, орки нанесли ракетный удар по Киеву. Хотел написать об этом сразу на следующий день, но не получилась – принимал экзамены у студентов, а сейчас и света нет. Приехал в церковь «Добрая весть», чтобы отправить это сообщение.

В ночь после удара по Киеву был очень интенсивный обстрел Славянска, примерно с одиннадцати и до часу, а потом еще и утром. Я занимался своими делами за ноутбуком и слушал, как российские военные пытаются меня убить. Некоторые взрывы раздавались далеко, а некоторые – совсем близко. Оценить степень опасности я не мог, однако утром выяснилось, что результативность их невысокая, но в несколько жилых зданий все же попало, есть раненые и погибшие. На следующий день пришло сообщение, что вновь обстреливали всю территорию Украины, одна ракета попала в торговый центр в Кременчуге, когда там были люди. Ночью опять повторились обстрелы Славянска, и в следующую ночь тоже. В один из дней очень хорошо поработала наша артиллерия, и интенсивность обстрелов стала спадать.

В один из вечеров было совсем тихо, как будто мирное время наступило. Когда тебя обстреливают, начинаешь ценить даже очень короткую тишину – сразу наступает внутреннее умиротворение. Ровно в полночь раздался первый взрыв, и дальше опять пошло как обычно. Очевидно, обстреливают мирные города не просто так, а по расписанию. Похоже у них там план, сколько нас нужно убить, и наверняка отчеты об этом спрашивают.

Путин требует называть войну против Украины «специальной военной операцией». Как всякий чекист он лжет, говоря полуправду. А правда в том, что в рамках агрессивной войны против Украины он также еще проводит военно-террористическую операцию против населения Украины. Это важно отметить, потому что на участников агрессивной войны распространяются женевские конвенции, а на участников военно-террористической операции – нет, поскольку они террористы.

Вот уже несколько дней продолжается ракетный террор против всех жителей Украины. При этом результативность их относительно небольшая, поскольку часть ракет сбивается, часть попадает в пустыри. С учетом стоимости ракет, убийство одного украинского жителя обходится россиянам в несколько миллионов долларов. На эти деньги можно сотню киллеров нанять или же обеспечить нормальную жизнь тысячи российских пенсионеров. С военной точки зрения такие затраты ради убийства простых людей – безумие, тем более что на обороноспособности Украины это никак не сказывается.

Для Харькова террор начался раньше. Орки подтянули резервы и смогли продвинуться к Харькову, чтобы усилить обстрелы жилых кварталов не только ракетами, но и ствольной артиллерией. Какой в этом смысл? Харьков они все рано взять не смогут. Получается, русские солдаты шли в атаку, жертвовали собой только ради того, чтобы иметь возможность и дальше убивать мирных жителей Харькова. Какая-то бессмыслица! Как и вся затеянная Путиным война. Допустим, Россия выиграла бы войну, но что дальше бы она делала со всем населением Украины, которое ее ненавидит? Как долго смогла бы сохранить оккупацию? Даже с имперской точки зрения это бессмысленно. Разве что мы имеем дело не с обычным империализмом, а с некроимпериализмом.

Все становится понятным, если учесть, что Украина сражается не только с вражеской армией, а с системой тотального зла. Это означает, что агрессия против Украины ведется как на военном и информационном уровне, так и на психологическом и духовном. Цель ракетного обстрела не только в том, чтобы убить несколько десятков мирных жителей, но и в том, чтобы запугать, дабы миллионы людей не могли ночью уснуть от страха не дожить до утра. Мы имеем дело с психологической агрессией. Однако с рациональной точки зрения она ведь тоже бессмысленна, поскольку лишь больше придает решимости сопротивляться. Когда наблюдаешь, как оккупанты всеми силами пытаются убить тебя на расстоянии, понимаешь, что будет, если встретишься с ними непосредственно! 

Хоть с психологической позиции этот террор тоже бессмысленный, однако он очень эффективен с духовной позиции. Дело в том, что все люди эмоционально взаимосвязаны. Эмоции могут непосредственно передаваться от человека к человеку и усиливаться. Когда эмоция страха одновременно охватывает миллионы людей, она превращается в разрушительную духовную силу. В состоянии страха воля человека подавлена, а его психическая сила рассеивается. Однако существуют такие люди, которые питаются нашей психической силой, когда мы ее теряем, испытывая страх. Их называют психическими вампирами.

Единственная причина, почему кремлевская хунта тратит миллионы долларов на убийство нескольких жителей Украины в том, что она питается страхом. Страх миллионов людей их опьяняет. Поэтому необходимо сопротивляться агрессии не только на военном, но и на духовном уровне. Я не вправе давать советы другим, потому что мой опыт пребывания под бомбежками не составляет и тысячной доли того ужаса, который пережили жители Мариуполя, а также других разрушенных городов – Попасной, Изюма, Северодонецка… Я могу лишь сказать о своем решении не кормить психических вампиров страхом.

Страх проявляется не только как эмоция, он может подавлять волю, подчинять тело. Страх может проявляться и как телесное состояние, может физически сдавливать и парализовывать. Поэтому когда страх возникает только еще как эмоция, необходимо уже на дальних подступах не дать ему усилиться, дистанцироваться от него, взглянуть на него со стороны, дабы не впустить в тело. Страх будет искать лазейку, чтобы проникнуть внутрь, и для этого использует воображение, рисуя картину, как в дом попадает ракета. Нужно просто принять, что случиться может в принципе все что угодно, и больше не фантазировать на эту тему. 

Если страх все же проник в тело, то помочь может изменение ритма дыхания. Можно вспомнить время, когда было спокойно и радостно на душе, и воспроизвести характерный для этого состояния ритм дыхания. При этом важно следить, чтобы собственные движения тела были столь же плавными и естественными, как обычно. Пусть страх тогда стучится, ломится, он все равно не сможет повлиять на свободную волю.

Таким образом я обрываю на себе цепочку эмоциональной связи между людьми в состоянии страха. И это – маленькая победа над агрессором на духовном уровне в череде других наших побед.