Источник: PostPravda.info. 16.06.2025.
Россия сохраняет наступательный потенциал, и ситуация на фронтах остается крайне опасной. Однако победа Украины, не имеющей флота, над Черноморским флотом России, а также успешная атака украинских дронов 1 июня 2025 года на российскую стратегическую авиацию за тысячи километров от линии фронта свидетельствуют о быстром устаревании даже самых сильных армий мира. Те, кто не успеет за стремительным развитием дронов и робототехники, окажутся беззащитными перед угрозой нового типа. К сожалению, российская военная угроза – это вовсе не перспектива ближайших лет, как ошибочно полагают многие западные политики. Россия уже готова воевать со странами Европейского Союза, и ей понадобится несколько месяцев, чтобы начать наступление на Польшу и страны Балтии в случае заключения перемирия с Украиной. Что Европа может сделать уже сейчас, чтобы противостоять армии нового типа, сочетающей современные технологии дронов и массы живой силы, которую командование готово безжалостно жертвовать в любых объемах? На этот вопрос в беседе с Николаем Карпицким специально для PostPravda.info отвечает ИТ-архитектор, кандидат технических наук, доцент Киевского политехнического института имени Игоря Сикорского Евгений Коваленко.
Российская военная угроза – это конец эпохи стабильности в Европе
Николай Карпицкий. Существует только одна причина, которая может побудить Россию в момент, когда она наступает на украинском фронте, согласиться на перемирие: подготовка к нападению на Польшу и страны Балтии. Украина удерживает фронт благодаря стене дронов, создающей непреодолимую «зону смерти» (kill zone). Однако Украина пока не располагает достаточными ресурсами, чтобы сдерживать продвижение россиян на всех участках фронта. У Польши и стран Балтии вообще нет боевого опыта и необходимых ресурсов для создания аналогичной стены дронов – и это сегодня главная угроза для всей Европы. Как вы считаете, какими возможностями располагают европейские страны, чтобы выстоять в случае нападения России, и как влияет на расклад сил техническая революция в военной сфере?
Евгений Коваленко. Оружие европейских стран рассчитано на поражение достаточно крупных объектов, и по объективным причинам они не могут обеспечить массовое производство дронов, как это делает Украина – даже управляемых людьми, не говоря уже об автономных. Последние десятилетия Европа ориентировалась не столько на развитие технологий, сколько на поддержание стабильности, и европейская бюрократия обеспечивает именно эту стабильность. Для страны, которая не участвует в военных конфликтах, возможно, это и хорошо. Однако такая система не сможет выстоять в случае военной агрессии со стороны России.
Во-первых, Европа в последнее время разучилась выпускать техническую продукцию, которая была бы одновременно качественной и дешевой. Например, моя подруга приобрела в Словении павербанк итальянского производства за 25 евро, тогда как у нас такой же можно купить за 3–5 долларов. Это говорит о том, что в технической сфере Европа пока не умеет производить товары массово и дешево. Это серьезная проблема – как в контексте подготовки к войне, так и в условиях конкуренции с Китаем.
Во-вторых, в Европе значительно хуже обстоят дела со сферой технических услуг. Там специалисты не обладают такой универсальностью, как у нас. В Европе зачастую проще продать автомобиль и купить новый, чем чинить старый. Ремонт очень дорогой и, как правило, сводится к простой замене блока. У нас же к ремонту подходят творчески: экспериментируют, пытаются восстановить детали или заменить их аналогами от других моделей.
В-третьих, все упирается в бюрократию. Например, в Германии, если заменить соседу розетку без соответствующей лицензии, можно получить штраф – даже если это сделано бесплатно. Чтобы легально установить обычную розетку или выключатель, нужно пройти курсы, заплатить за сертификацию, и весь процесс занимает много времени.
Выход, как мне кажется, лежит скорее не в технической, а в организационной плоскости. Необходимо стимулировать людей к тому, чтобы они могли совмещать разные навыки – не только в технике, но и в образовании в более широком смысле. Когда человек обладает широтой мышления, в частности технического, он способен творчески мыслить, находить нетипичные решения. Он сам может проявить инициативу, отремонтировав свой автомобиль, собрав дрон из подручных материалов или освоив новую модель искусственного интеллекта.
Все эти умения остаются с человеком и в случае мобилизации. Именно поэтому у нас в армии многие умеют собирать дроны буквально из ничего – потому что у них уже есть опыт самостоятельного поиска нетипичных решений в гражданской жизни.
Самый важный вопрос – это вопрос времени
Для стран ЕС строгое соблюдение бюрократических процедур – основа государственного механизма. Что они могут сделать, не разрушая этой основы?
Самый важный вопрос – это вопрос времени. Основная проблема взаимодействия с государством в том, что всё происходит невероятно медленно. Даже если государство решило закупить что-то важное, может пройти не один месяц, а то и год, прежде чем это дойдёт до фронта. Такая проблема существует не только в Украине, но и в Европе.
Оптимальной является ситуация, когда программисты, которые разработали новую нейросеть или модифицировали уже существующую, без согласования с четырьмя уровнями командования просто связываются через условный Signal с операторами дронов и говорят: «Вот новая прошивка. Держите файл, тестируйте!» Здесь крайне важны горизонтальные связи между командами, занимающимися разработкой и использованием дронов.
Если 30 лет назад было нормально подать заявку в банк и ждать ответа месяц, то сегодня такие задержки недопустимы. На войне преимущество получает тот, кто быстрее воплощает идею в реальность. Этому мешает бюрократия, поэтому её нужно цифровизировать. Обычно, пока «все хорошо», такие реформы откладывают «на потом» или реализуют очень медленно. Возможно, если бы у нас не возникло достаточно серьёзных проблем, мы бы и не внедрили в Украине систему «Дия». А теперь никто не спорит, что эта электронная система госуслуг очень полезна и экономит людям много времени. Европейским странам также можно было бы внедрять электронный документооборот, систему «государство в смартфоне» или аналогичные решения.
Способность находить нетипичные решения
Один мой знакомый сказал, что украинцы – это нация инженеров: останови любого водителя – он расскажет, как устроено всё под капотом. Действительно ли украинцы превосходят жителей развитых европейских стран в технической грамотности?
Скорее не в грамотности, а в универсальности. Например, сфера услуг в Украине – это та ниша, где люди проявляют креативность, в частности техническую, не боятся пробовать новое. В Европе же она слишком забюрократизирована и зарегулирована, что демотивирует искать новые решения и, порой, даже внедрять что-то новое – и это сказывается на общем уровне технической культуры в стране. Но, если сравнивать с Азией, например, с Индией или Пакистаном, то мы уже где-то посередине. И это не вопрос уровня знаний – он примерно одинаков. Дело больше в умении делать что-то вне существующих подходов и обычаев в этой сфере. Однако может оказаться, что эта черта проявляется только в сложных условиях. В случае войны европейцы тоже могут «раскачаться», но драгоценное время будет потеряно.
Я много смотрел видео о ремонтах в Индии и Пакистане – и это почти фантастика даже для нас. Например, прямо на улице переплавляют аккумулятор, собирая из полученного свинца новый – и он потом вполне нормально работает. У нас, наверное, мало кто смог бы повторить такое без специальной подготовки и оборудования, даже в заводских условиях. Если представить, что в такую войну, как наша, были бы втянуты Индия или Пакистан, то автономные дроны с искусственным интеллектом, которые мы, возможно, увидим уже этой осенью, у них уже стояли бы на вооружении.
Если бы Россия напала на страны ЕС, смогли бы они оперативно нарастить производство дронов в достаточной мере, чтобы остановить наступление российской армии?
К сожалению, не смогли бы. В европейской культуре глубоко укоренено стремление строго следовать процедурам и алгоритмам. В мирной жизни это работает отлично – именно это способствовало устойчивому финансовому развитию Европы. Но в условиях войны такая процедурность может стать фатальной.
Однако Европа не едина. Если жители Германии в массе ещё не осознали военную угрозу, то в Польше и странах Балтии понимание уже пришло. Может быть, именно там возможны изменения?
Да, Польша и страны Балтии гораздо менее «алгоритмически заскорузлы», и потому как раз в этих странах производство дронов можно было бы наладить быстрее. Один из вариантов перенести украинское производство дронов в Польшу, вместе с украинскими специалистами, которые уже имеют опыт. Пока идёт война против Украины, дроны могли бы направляться на украинский фронт. Но если Россия нападёт, скажем, на Литву, эти дроны можно будет оперативно перебросить на северный фронт.
Извлечение уроков из опыта современной войны
Техническая революция в военном деле развивается настолько стремительно, что вчерашние «сильнейшие армии мира» сегодня оказываются безнадёжно устаревшими. Однако генералы по-прежнему мыслят категориями прошлых войн. Многие европейские политики не осознают, что сейчас гораздо эффективнее вложиться в технологии искусственного интеллекта для дронов, чем в закупку танков. Мне кажется, инстинкт самосохранения диктаторов заставляет их относиться к этому серьёзнее.
Появляются свидетельства участия в войне на стороне России отдельных граждан Китая и даже целых подразделений из Северной Кореи. Очевидно, что они находятся там не ради помощи России, а скорее для заимствования опыта ведения современной войны. Мы видим, что недавно сформированные украинские части, не успевшие адаптироваться к новым условиям, вынуждены отступать, тогда как опытные – удерживают оборону. Если армии стран НАТО не начнут заимствовать этот боевой опыт прямо сейчас, они не смогут сдержать Россию в случае её нападения. И самое тревожное – у руководства стран НАТО пока нет даже того понимания, какое уже есть у Китая и Северной Кореи.
Страны ЕС могут учиться только на украинском опыте, чтобы понять реальные потребности фронта и требования к дронам. Но, похоже, они всё ещё многого не понимают. Я думаю, что они не перенимают значительную часть украинского опыта, потому что контакт с Украиной проходит через государственные структуры – с теми же недостатками, что и у них самих. Смотря на Украину исключительно сквозь призму официальных институтов, а не через горизонтальные связи волонтёров, ничего особенного не увидишь. То есть они просто не знают, куда смотреть. Возникает и другой вопрос: насколько предоставят им возможность напрямую перенимать опыт волонтеров, минуя государственные структуры?
Горизонтальные связи между общественными организациями Украины и стран ЕС
Поэтому мы сами должны развивать горизонтальные связи с нашими европейскими друзьями, с общественными организациями Польши и стран Балтии. От этого зависит выживание не только Украины, но и всей Европы.
Именно так – горизонтальные связи. Но с этим тесно связана и способность принимать нетипичные решения. Люди часто боятся своих идей, потому что привыкли слышать: «Думаешь, до тебя никто не додумался? Все давно придумано до тебя!» А у европейцев проблема другая – нестандартные решения часто не проходят из-за несоответствия тем или иным откровенно устаревшим стандартам. Поэтому они очень часто просто не думают в этом направлении, поскольку дешевле и быстрее сделать что-то нетехнологично и неэффективно, чем бороться с бюрократией, или иметь риск, что инновация окажется под запретом.
Какие препятствия мешают западным странам – в частности, Германии, Польше, странам Балтии – развивать собственное производство дронов?
Тут стоит разделить ответ на две части. Во-первых, аппаратная часть: механика и мини-компьютер дрона. Это несложная задача, и Украина уже накопила в этом огромный опыт, который можно быстро перенять. В целом, наладить массовое производство дронов технически возможно. В Украине этого не делают в промышленных условиях только из-за риска ракетных ударов. Наше достижение в том, что дроны производятся на уровне промышленного конвейера, пусть даже где-то по подвалам.
Во-вторых, программное обеспечение, которое должно постоянно обновляться. Здесь сложнее. Европейцы, как показывает практика, умеют писать качественный код – но делают это чрезвычайно медленно. И здесь вопрос не в работе программистов, а в самой системе, скажем так, приемки и контроля, к которой все привыкли. Здесь можно было бы формировать команды с участием украинцев, возможно, еще индусов. Индийские программисты известны тем, что могут написать код за «три вечера», на который обычным программистам понадобился бы месяц. Конечно же, при этом сильно страдает культура его документирования, а также понятность для других людей. Однако, когда важнее скорость и перебор различных алгоритмов, такой подход может оказаться предпочтительнее.
Отдельный вопрос – поставки комплектующих. Европейским странам придётся импортировать многое за пределами ЕС: аккумуляторы (или литий), редкоземельные металлы для магнитов в моторах. Что касается микросхем – думаю, с этим проблем будет меньше, ведь основные производители находятся в Южной Корее и других демократических странах, с которыми проще договариваться.
Эту деятельность можно организовать на двух параллельных уровнях: с одной стороны – на уровне государства, с другой – силами волонтёрских инициатив.
Что страны ЕС могут сделать прямо сейчас?
Думаю, в этом вопросе мы не можем рассчитывать на Министерство иностранных дел и должны сами прибегать к методам народной дипломатии, доносить до европейцев понимание реальной военной угрозы. Также нужно на основе работы над ошибками, которые сделала Украина в сфере обороны, формулировать так проблемы, чтобы другие страны их не повторяли.
Думаю, что имеет смысл делать такие обращения. Если речь о том, чтобы перестроить что-либо в самом государстве, очень сомневаюсь, что это можно сделать в обозримое время. Но это и не нужно, достаточно на государственном уровне дать ряд разрешений, чтобы люди могли заниматься разною деятельностью на волонтерской основе без риска быть наказанными за нарушение процедур. Даже в Украине деятельность волонтёрских организаций, поддерживающих армию, до конца не урегулирована и часто находится в «серой зоне» законодательства. Например, до сих пор формально запрещено волонтёрам производить боевые компоненты для дронов.
Может прозвучит неожиданно, но самым первым шагом к подготовке стран Евросоюза к возможной войне могло бы стать разрешение на использование гражданских дронов. С 31 декабря 2020 года в ЕС действует единый регламент, регулирующий и ограничивающий их использование, а в таких странах, как Франция, Германия, Испания, введены дополнительные ограничения. О каких волонтёрских инициативах в этой сфере можно говорить, если люди толком не знают, что это такое? Необходимо чтобы уже сейчас обычные граждане учились собирать дроны и управлять ими – не обязательно военными или с искусственным интеллектом. Главное – чтобы определённое количество людей имело базовый навык работы с дронами. Нам в этом повезло: когда дроны массово появились на рынке – где-то в 2017 году – у многих украинцев уже были самодельные. К слову, свой первый квадракоптер я тоже купил в 2017-м и научился им управлять.
Подводя итоги нашей беседы, что бы вы предложили европейским политикам, если бы вас об этом спросили?
Во-первых, ослабить законодательные ограничения, легализовать деятельность общественных организаций, занимающихся дронами, упростить бюрократические процедуры и сократить время взаимодействия с государством.
Во-вторых, стимулировать участие граждан в таких организациях. Например, можно сохранить зарплату работникам госучреждений, которые решат временно – на несколько недель – участвовать в волонтёрских инициативах, связанных с дронами.
В-третьих, обеспечить возможность передачи опыта украинских специалистов. На межгосударственном уровне нужно создать такой механизм, чтобы Украина могла бы отправлять в командировку опытных специалистов для работы в этих общественных организациях. Было бы здорово, если бы появились соответствующие государственные программы.
Но для этого нужно уже обращаться к депутатам парламентов европейских стран.
Предыдущие беседа с Евгением Коваленко: