Война становится естественным состоянием нынешнего режима в России. Сейчас уже очевидно, что Россия не может победить Украину, но возникает другая угроза – бесконечная война. Россия адаптируется к состоянию хронической войны, и если даже ослабнет настолько, что не сможет продолжать войну в Украине, то нападет на другую страну, которая слабее. Однако западные страны не предоставили достаточных средств для решительной победы Украины. Причины тут разные, но наиболее важная из них – отсутствие проекта будущего после победы. Никто не знает, что делать с побежденной Россией, потому и затягивают войну.
Украина объединилась в борьбе на основе идеи свободы и независимости. Запад объединяют общие ценности права и демократии. Разве этого недостаточно, чтобы объединиться для победы? Почему нужно говорить еще и о проекте будущего?
Проект отличается от идеи тем, что включает конкретные методы достижения цели. Демократия тем и отличается от диктатуры, что каждый человек сам определяет свои цели и пути их достижения, поэтому необходим проект будущего, чтобы каждый сам мог в нем определить свою роль. Без проекта победы невозможно мобилизовать демократическое общество ради победы. Однако у западных стран нет ни проекта победы, ни проекта будущего России после победы, а значит, по умолчанию остается установка возвращения к тому, как было до войны. Поэтому они дают оружие для оборонительной военной операции, а не для победы над Россией. В этом нет злого умысла. Для тех, кто переживает войну, освобождение своих территорий – вопрос спасения людей от зверств оккупантов, однако западное общество живет в условиях мирного времени, и там просьбу о военной помощи рассматривают подобно проекту на грант. Если Украина заявляет только о задаче освобождения своей территории, то, соответственно, получает помощь только на оборонительную операцию, причем такую, которая необходима с точки зрения «грантодателя», а не украинских военных. Украина уже давно могла бы разгромить российскую армию, если б своевременно получила необходимое вооружение. Но чтобы убедить западных партнеров победить Россию, нужен проект России после победы. Однако украинское общество устало от ужасов войны, поэтому просто хочет вернуть свои земли и отгородиться от России. Но тогда это будет не победа, а «ничья». Поэтому нужен такой проект победы, который удовлетворил бы и украинское, и западное общество. Если его не будет, то после долгих дискуссией и затягивания войны западные лидеры начнут принуждать Украину согласиться на перемирие с нынешним российским режимом.
Но что считать победой? Смену власти в России? Переход к демократии? В какой момент можно сказать, что война закончена?
Война либо закончится поражением России, либо будет продолжаться бесконечно. Однако Россию никто оккупировать не будет. Этот вариант никем даже не рассматривается. Если Россия согласится на ультиматум победителей, то это и будет окончанием войны. До разгрома российской армии в Украине этого точно не случится, а будет ли после разгрома – неизвестно. Все зависит от того, сможет ли международная коалиция найти способ заставить Россию сделать конкретные шаги, чтобы изменить политическое устройство. Однако у западных лидеров нет согласованного понимания, что должно быть предъявлено в ультиматуме, и какие методы принуждения обеспечат его выполнение. Если б такое понимание было, то Украина давно бы получила достаточно оружия для победы. Проблема в том, что деградация общества в России зашла так далеко, что пути перехода к демократии никто не видит, а распад государства пугает больше, чем диктатура.
Честные выборы или переход к парламентской республике не изменят имперскую систему управления, да и нет в России антиимперских политических сил. Российское общество атомизировано, а политическое поле выжжено. Нынешний режим проскочил стадию господства во власти «жуликов и воров». Те хотя бы о себе могли позаботиться, то есть обладали хоть какой-то субъектностью. Теперь их вытесняет безвольный планктон. Конечно, в России есть порядочные люди, поддерживающие Украину, но они не образуют какой-либо социальной субъектности, это просто отдельные люди. И в этом трагедия. Россия воспринимается как субъект захватнической войны и военных преступлений, и никакого другого социального субъекта, который бы ассоциировался с иной Россией, никто в мире не знает. Протестное движение в России не смогло породить альтернативного социального субъекта, который бы репрезентировал антиимперскую Россию. Этим объясняется, почему и в Украине, и отчасти в мире предпочитают дистанцироваться от всех, кто в той или иной форме репрезентирует Россию.
Многие надеются на распад России, но есть ли основания для этого?
Жители Восточной Европы понимают, что пока в России сохранится монополия единого центра управления, имперский реванш неизбежен, и поэтому искренне желают распада России. Однако это просто пожелание, а не проект будущего, потому что здесь не предусматривается никакого алгоритма действий, только надежда, что само собой и так все разрешиться. Никто не будет заниматься расчленением России. Однако эта надежда небеспочвенна. Широкомасштабное вторжение в Украину в феврале 2022 года привело к окончательному распаду российской национальной идентичности, которая уже была в кризисе в связи с процессом люмпенизации общества. То есть исчезло основание единства страны. Дело тут даже не в политическом расколе. Для демократических стран политические расколы общества – норма, особенно перед выборами. Это не приводит к разрушению национальной идентичности, так как сохраняются другие ее основания – культура, традиции, ценности. Все это в России разрушено. Здравомыслящие люди в России маргинализованы, одни из них ушли во внешнюю эмиграцию, другие – во внутреннюю, осталось лишь российское население, но не российская нация. Тем не менее действует сила социальной инерции. Без внешнего воздействия страна может существовать по инерции неопределенно долго, даже если уже нет оснований для ее единства.
В чем смысл существования единой России видят сами россияне?
С распадом национального самосознания теряется и смысл России. Советский Союз распался, когда потерял смысл существования. Разные народы перестали понимать, зачем им жить вместе в одном государстве. Но тогда Россия не распалась, потому что россияне видели ее смысл в том, чтобы обеспечивать безопасность, порядок и привычный образ жизни, когда все вокруг говорят на понятном им языке, кроме того интеллигенция надеялась на восстановление культурной преемственности. Однако направленность на расширение пространства собственного комфортного существования за счет других свело весь смысл существования России к одной имперской миссии – преобразованию чужих земель в «свои». Поэтому война против Украины оправдывается необходимостью расширения сферы своего комфортного существования, где все будут говорить на русском. Преступления в Украине таковы, что не оставляют никаких шансов на сохранение общей идентичности между здравомыслящими людьми в России и сторонниками войны. Тут речь идет уже не о политических разногласиях, а о противоположном ценностном самоопределении. Все, что одни считают добром, другие – злом, а государство наказывает за добро как за преступление. Если интеллигенция видела смысл существования России в развитии культурной традиции, то реализовать его в агрессивной империи невозможно. Когда обыватели поймут, что государство не защищает их и не обеспечивает нормальные условия жизни, то и они утратят смысл существования России.
Существует ли в российском обществе или у оппозиции свой проект будущего России?
Поскольку в России больше нет общей национальной самоидентификации, не может быть и национального проекта будущего России, а без него не может быть общенациональной оппозиции. Многие люди выступают с антиимперских позиций, но никто из них не стал политическим лидером, так как для этого нет условий. Но будущее не предопределено. Страна может неопределенно долго существовать по инерции, даже если для этого нет оснований, но также в любой момент может сорваться в пропасть смуты и войны всех против всех. Надежда на лучшее появится, если будут возникать новые социальные идентичности, а регионы будут обретать субъектность, но пока что ничего подобного не заметно. При таких условиях западные политические лидеры сделают все возможное, чтобы предотвратить распад России, даже ценой поддержки диктатуры.
США поддержали диктатуру в Южной Кореи, что позволило сохранить стабильность и позже перейти к демократии. Может быть это лучший путь для России?
Надежды на прагматичного диктатора без геополитических амбиций, который подготовит Россию к демократии или хотя бы просто поддержит баланс сил в мире, неоправданны. Такова инерция российской истории. Чтобы управлять столь разными регионами, по сути, разными странами, центральная власть аккумулировала и перераспределяла ресурсы. Недовольство перераспределением приходилось подавлять силой. Поэтому при любой форме правления и любом политическом строе восстанавливалась жестокая колониальная система управления. На каком-то этапе центральная власть переставала замечать разницу между своими колониями и соседними независимыми странами, и тогда развязывала захватнические войны. В этой логике нынешняя война также обосновывается тем, что Украина не имеет права на самостоятельное существование отдельно от России. Весь исторический опыт говорит, что при сохранении в России авторитарного режима новая война неизбежна.
Какой вариант окончания войны, приемлемый для всех цивилизованных стран, предотвратит возникновение новых войн?
Войну можно будет считать законченной, когда Россия согласится с ультимативным требованием перехода к такой модели управления, которая исключает монополию центральной власти, пусть даже демократической. Для иной страны достаточно было бы закрепить в законе принцип разделения властей, но не для России, где власть всегда опиралась на силу, а не на закон. Кто контролирует силовые структуры и распределение государственных средств, тот и правит Россией независимо от того, какие полномочия прописаны в законе. Поэтому Путин мог временно отказаться от поста президента и при этом оставаться полноправным диктатором. В цивилизованных странах соблюдение закона обеспечивает правосознание, традиция, гражданское общество и санкции за его нарушения. В России же – только санкции, не ограниченные ни традицией, ни правосознанием, поэтому они легко становятся инструментом репрессий. Пока у центральной власти монополия на контроль над силовыми ведомствами, не имеет значения, что формально будет записано в законе. Чтобы лишить ее этой монополии, необходимо передать функции назначения и снятия руководителей силовых ведомств федеративному органу власти, который состоял бы из глав регионов. Такой орган был создан еще при Ельцине – Совет Федерации, в состав которого по должности входили главы регионов, но у него не хватало полномочий, чтобы уравновесить президентскую власть. Строительство диктатуры в России началось с замены Совета Федерации фикцией.
Губернаторов в России не только назначают и снимают, но могут в любой момент арестовать за любое проявление самостоятельности. Но представим, что избранные на свободных выборах губернаторы вошли в Совет Федерации и сами назначили глав силовых ведомств. В этом случае арестовывать их было бы некому, и тогда они могли бы вступить в диалог с центральной властью, которая полностью зависит от их налогов. Нарушается договор о передачи полномочий – прекращается поступление налогов. Но что важнее, им пришлось бы договариваться друг с другом, особенно если распределение средств между регионами определялось бы их совместным решением. В этом случае им было бы просто не до геополитики и завоевания новых территорий, каждый боролся бы за свои интересы. Конечно, люди очень часто жертвуют своими интересами ради идеологических убеждений, но в условиях конкуренции так поступать гораздо сложнее. Смысл в том, чтобы создать систему равновесия интересов независимо от моральных качеств людей и их идеологической позиции.
Но это идеальная модель. Как ее воплотить, если в регионах центральная власть давно заменила местных руководителей на «безвольный планктон»?
Действительно, губернаторы – безвольные марионетки, клонирующие себе подобных ниже по иерархии. Однако терять все равно нечего. Если демократия не может победить в масштабах страны, нужно предоставить такой шанс каждому региону в отдельности. Может, где-то и получится, и тогда в системе сдержек и противовесов такому региону удастся выжить. Социальная база такого проекта есть – региональные элиты заинтересованы в демонополизации центральной власти, но для этого нет политических сил. Поэтому нужен ультиматум, принуждающий сделать конкретные шаги к изменению политической системы. Но какие именно? Собрать Конституционное собрание? Без гражданского общества это бессмысленно. Технически осуществимый вариант – подписание нового Союзного договора, в котором будут перераспределены полномочия. В случае отказа – санкции, экономическая блокада. Можно пойти навстречу отдельным регионам, в которых победят здравые силы, показать на их примере всем, что сотрудничать выгоднее, например, сделать свободные экономические зоны.
Насколько реально воплотить такой проект демонополизации власти?
Трагические варианты развития событий более вероятны, однако будущее принципиально неизвестно. Тем не менее понимание цели уже изменяет настоящее. В частности, если западная коалиция увидит, для чего нужна военная победа и каково место Украины в реализации проекта будущего, то она без задержек предоставит все необходимое оружие, что предотвратит сползание в бесконечную хроническую войну.