Пятьдесят седьмой пост после начала войны. Дистанционно читаю студентам лекции по философии и религиоведению, все оставшееся время размышляю. Поскольку Россия проиграла войну трансформаторам, электричество не отключают и занятия больше не срываются. Однако теперь ракетами бьют уже просто так, наугад, для отчетности. Город большой, куда бы ни прилетело, доложат, что уничтожили важный экономический объект. Путин ведет войну на истощение, и потому ждет подобных отчетов.
Я давно привык, что в России людей садят для отчетности. Например, полиция не трогает наркопритоны, чтобы можно было выполнять план раскрытия уголовных преступлений за счет случайных покупателей марихуаны. Политические репрессии также велись не по идейным соображениям, а для отчетности. Между регионами есть конкуренция, ведь на всех «экстремистов» не хватает, приходится к ним записывать адептов «подозрительных» религий, художников-акционистов, любителей мусульманской философии и просто случайных людей. Чекистам безразлично кого сажать, убеждений у них нет. Маховик репрессий стремительно раскручивается, и сталинские сроки стали давать уже за факт инакомыслия. Тем, кого посадили до «спецоперации», еще повезло, сейчас они получили бы большие сроки.
В настоящее время идет суд над тремя моими знакомыми – Виктором Лаврентьевым, Анной Чагиной и Максимом Евстроповым. Последний успел уехать из России и лишь случайно узнал, что суд над ним идет без его присутствия. Причем никто ему официально не сообщил. Так и представляю, как прокурор обращается с вопросами к стулу, а назначенный адвокат, которого Максим в глаза не видел, заботливо защищает этот стул, ищет смягчающие обстоятельства, делает замечания по поводу некорректных формулировок прокурора… Люди тратят время, напрягаются, и никого не волнуют, что Максим даже не подозревает о существовании этого спектакля. Машина репрессий набрала такую инерцию, что уже может работать без обвиняемого. Участникам этого судебного процесса безразлично, существует ли Максим реально; они точно также стали бы судить и вымышленного мифологического персонажа, ибо делают это не из рационального понимания ситуации, а формально для отчетности.
Теперь нас тоже бомбят для отчетности. Разумеется, никакого военного смысла в бомбежках жилых кварталов нет. На прошлой неделе в результате обстрела Краматорска погибли горожане в своих квартирах. На днях звонила преподавательница с нашей кафедры из Харькова, говорит, только что над домом пролетели ракеты. Пока обстрелами можно отчитываться, людей будут и дальше убивать.
В прошлый понедельник прилетело к нам, в Славянск. У меня были занятия, потому я не обратил внимания на грохот. В последний месяц эпизодически что-то грохочет, взрывается, хотя и не так, как прошлым летом, когда обстрелы были постоянными. Отпустив студентов, заглянул в фейсбук, а там множество личных сообщений. Все беспокоятся, как я там после атаки. Сначала даже не понял, о чем речь, потом прочитал в новостях – двое погибших, более тридцати ранено, пятеро в тяжелом состоянии. Повреждено 5 многоэтажек, 7 частных домов и 10 автомобилей. Били ракетами С-300. Я сразу на велосипед, дабы посмотреть, как сейчас в городе. Куда именно прилетело – не понятно, поэтому просто сделал большой круг по городу. Место последнего обстрела не встретил, однако отметил ряд новых разрушений, которых не было еще пару месяцев назад.
После обстрела как после грозы – светит солнце, жизнь снова кипит на улицах, рынках, в магазинах, все как ни в чем не бывало заняты своими делами – всё как в мирное время, хотя уже в 25 километрах украинские защитники бьются на смерть. Жизнь людей подобна воде, заполняет все пустое пространство, которое не успевает заполнить война. В самом Бахмуте положение критическое, но благодаря его защитникам орки пока не смогли вплотную приблизиться к Славянску. Использую время, которое защитники отвоевывают для нас, для преподавания и работы над философскими текстами. Тут я полностью перешел на украинский и надеюсь, что тем самым тоже вношу свой маленький вклад в будущее Украины.
Особо важно философское осмысление опыта войны. В России сейчас так философствовать уже невозможно. Конечно, там продолжают преподавать философию, писать философские статьи и книги, но при этом теряется главное. Ведь философский талант раскрывается в процессе осмысления собственного экзистенциального опыта и требует самовыражения в творчестве. Если философ будет притворяться, поддерживать ложь, поступать против своей природы, то он утратит свой философский талант. Сейчас Россия превращена в один большой концлагерь, в котором не то что свободно философствовать, а даже думать самостоятельно – уже преступление. Мне посчастливилось лично знать в России настоящих философов, которые уже умерли. Тогда я скорбел о них, а вот сейчас думаю, что им даже в каком-то смысле повезло, ибо это та ситуация, о которой можно сказать: «и тогда живые позавидуют мертвым». Ведь для философа страшнее смерти предательство себя, которое уничтожает его талант.
Новые мысли часто приходят в процессе общения со студентами. Вчера на лекции по религиоведению рассказывал о распространенном предрассудке, будто бы христианство учит, что после смерти в рай попадают в награду за добрые дела и нравственную жизнь. Мне приходилось общаться с добрыми людьми, которые вели нравственную религиозную жизнь, помогали другим, не грешили, а потом, поверив российской пропаганде из телевидения, поддержали Путина. Они считают себя праведниками и даже не пытаются спросить меня как очевидца, что на самом деле происходит в Украине. Что толку в их нравственной жизни и добрых делах, если их вера отравлена ложной картиной мира! Значение имеет только то, как сам человек внутренне самоопределится. Признаком ложности является изоляция в своих представлениях и невозможность понимания других. Ложная картина мира изолирует человека так, что он утрачивает способность общаться даже со своими единоверцами из Украины. После смерти его восприятие реальности будет составлено исключительно из проекций собственных фантазий, обусловленных этой ложной картиной мира. Такое восприятие реальности и есть ни что иное, как посмертный ад. Иными словами, Бог не творит ад как предуготовленное для грешников место. Сами люди выстраивают ад внутри своего сознания на протяжении всей свой жизни, и опыт войны подтвердил, что можно вести нравственную жизнь, ходить на все богослужения, не грешить, и при этом строить свой персональный ад.
Кто-то верит в загробную жизнь, а кто-то – нет. И то и другое недоказуемо, все зависит от того, считаем ли мы сознание бытием или всего лишь свойством бытия – материи. Потому остается доверять собственной интуиции. Смерть – это не конец. Подтверждение этой интуиции я увидел в выражении глаз Александра Мациевского за несколько секунд до того, как его расстреляли русские нацисты за то, что он украинец. Он оказался духовно сильнее их, сказав им в лицо: «Слава Украине!» В ответ был лишь истеричный мат и пули.
Рассмотрим вопрос о жизни после смерти логически. Невозможно ни доказать, ни опровергнуть, что сознание – бытие, но я доверяю интуиции, что это так. Тогда смерть – это изменение состояния сознания после утраты связи с телом. Однако мы непосредственно наблюдаем, что наше сознание неустойчиво. Стоит переутомиться, испытать стресс, страсти, попасть под воздействие алкоголя или чего-то похуже, и мы утрачиваем контроль над собой. Если столь малое воздействие может погрузить сознание в хаос, то на что тогда надеяться после смерти? Конечно, религиозные люди могут надеяться на Бога, но если Бог при жизни не защитил их от некроимперской пропаганды и ложной картины мира, то тем более он не защитит от ада после смерти. Чтобы противостоять ложной картине мира нужна сила сознания или сила воли, которая вопреки страстям, страхам и другим факторам, ввергающим сознание в хаос, возвращает ему устойчивость. Эту силу я интуитивно чувствую во взгляде Александра Мациевского, смотрящего в лицо смерти. Я не знаю, какой личностью он был раньше, но это уже не важно.
Допустим человек был атеистом и далеко не таким нравственным, как добрые христиане, но если он перед лицом смерти явил силу воли, то и после смерти сохранит себя, чего нельзя сказать о тех добрых христианах, у которых не хватило силы воли, чтобы противостоять некроимперской пропаганде. Знаю, что мне возразят: человек не может своими силами спастись, и поскольку его сознание неустойчиво, без Бога все обречены на гибель. Но если человек верит в Бога, то Бог его спасает, а значит, и сознание после смерти наделяет устойчивостью. Пусть так. Но если добрый высоконравственный христианин сам согласился на ложную картину мира, которая становится его персональным адом после смерти, то всякая благодать Бога, которая поддерживает устойчивость сознания после смерти, также будет поддерживать устойчивость адского мира, выстроенного внутри этого сознания. Так что Путин, пообещав всем своим сторонникам рай после ядерной войны, как всегда, обманул их. Православные надеются, что будут спасены на Страшном Суде. Однако нынешняя война – это репетиция Страшного Суда. На что могут надеяться те, кто уже сейчас выбрал демоническую позицию оправдания войны против Украины, да еще прикрывает ее своей верой в Бога?