Пятьдесят восьмой пост после начала войны. Вчера была Пасха. Перед этим, в страстную пятницу наш город обстреляли. Я насчитал 12 взрывов. Российские захватчики целенаправленно били ракетами С-300 по жилым кварталам. Это не ошибка и не случайность. Это демонстрация намерения убивать.
Праздник я встретил в церкви «Добрая весть». Там были знаменитые пасторы – Сергей Демидович, Геннадий Мохненко, Петр Дудник, много новых людей, и среди прочих – семья, чудом пережившая обстрел. Квартиры у них больше нет. Другим повезло меньше. Сообщают об одиннадцати погибших, но и после этого продолжают доставать из завалов тела. Среди них двухлетний мальчик.
В момент обстрела я был дома. Тихо, ничто не предвещает опасности, и внезапно где-то рядом раздается мощный взрыв. Оборвалась чья-то жизнь. Потом второй, третий… Прятаться не вижу смысла – если ракета попадет, от моего дома останется воронка, и погреб не спасет. Целую минуту тянется тишина. В такие моменты только одна мысль – хоть бы этот удар оказался последним. Но нет! Опять раздается где-то далеко, а потом снова очень близко. Обрывается еще чья-то жизнь. И так – десять смертельных минут.
Обстрелы будут и дальше, сохраняется вероятность в любой момент погибнуть прямо у себя дома. Я понимаю людей, которые призывают к немедленным переговорам с Путиным ради перемирия, чтобы прекратить этот кошмар. Но они обманывают себя. Некроимперилисты подобны чужим, инопланетянам, с которыми для взаимопонимания нет никакой основы, поэтому договорится с ними невозможно. Они будут воевать до последнего россиянина даже после того, как Украина освободит всю свою территорию.
Год назад все надеялись, что после срыва блицкрига враг отступит, и все вернется в довоенное положение. Потом надеялись, что Россия прекратит войну, когда уже всем станет понятно, что победить Украину невозможно. Сейчас надеются на прекращение войны после освобождения всей территории Украины. Однако во главе России – некроимпериалисты, которые ведут войну на уничтожение не ради достижения рациональной цели, а ради самой войны. Этим они отличаются от китайских империалистов.
Китайское руководство не встревает в бессмысленные войны, но вместе с тем использует любую возможность для усиления своего влияния. Оно проводит жестокие репрессии в Уйгурии, но не расстреливает уйгурские города просто так, чтобы кого-то убить. Китаю жизненно нужен северный вассал, ведь впереди его ждет экономический кризис и военно-политическое противостояние с демократическими странами. Руководствуясь рациональной имперской логикой Си предложил Путину вывести войска из Украины, чтобы помочь ему удержать власть и усилиться. Но именно на рациональные поступки некроимпериалист не способен. Путин не только отверг план своего спасения, но еще по каким-то иррациональным соображениям сразу по приезду Си нанес ему непростительное оскорбление. Диалог не получился, хотя расслабляться не стоит, китайская политика может иметь двойное или даже тройное дно.
Российский некроимпериализм можно считать разновидностью фашизма, так как он предполагает сплочение на основе идеи превосходства и отрицании права на существование других народов. Точнее, это особая форма деградации фашизма: в российском обществе господствуют суицидальные тенденции, а Россия за год войны утратила свои институциональные признаки государства, превратившись квазигосударственное образование, наподобие ДНР.
Некроимпериализм – это когда российские солдаты вместо того, чтобы восстать против своих командиров, гибнут в Бахмутской мясорубке ради того, чтобы нас могли убивать не только с расстояния, но и в упор; когда российские граждане, христиане, называют этих солдат героями и молчаливо одобряют обстрелы наших городов. Обстрелы Славянска страшные, но то, что видел в Мариуполе Геннадий Мохненко, намного страшнее. В пасхальной проповеди он рассказывал, что получил пророчество о войне, но даже представить тогда не мог, что ждет Мариуполь, где оккупанты убили около ста тысяч мирных жителей. На улицах долго не убирали трупы, потом, чтобы скрыть преступление, их сжигали в мобильных крематориях или же самосвалами отвозили за город, сваливая в братские могилы. Из завалов зданий людей даже не пытались откапать. Позже, их так перемешивали вместе с щебнем с цементом, чтобы из этой смеси строить дороги.
Некроимпериализм – это такое предельное обесценивание жизни, память о которой перемешивают с грязью – полная противоположность христианству, религии победы над смертью. Празднование воскресения Иисуса – кульминация христианской веры в торжество жизни. Но как тогда его могут праздновать те российские христиане, которые поддерживают Путина и желают поражение Украине? В своей проповеди Геннадий Мохненко сказал про них так: «Сегодня они празднуют Пасху, они поют аллилуйя в церквях, не раскаявшись. Знаете что такое их молитва? – Мерзость перед Богом. В их храмах сегодня богохульство, а не аллилуйя. Все церкви в России, которые не осудили путинскую интервенцию, не назвали ее злом, сегодня поют не псалмы, они богохульствуют и позорят имя Господа нашего».
Я думаю, как быть простому христианину, если его предало церковное руководство? Существует ли коллективная ответственность церквей и коллективная ответственность христиан? Пока что я могу сказать, как понимаю коллективную ответственность в светском смысле. Если от твоего имени кого-то насилуют или убивают, то даже если ты не причастен этому, все равно становишься ответственным. Конечно, француз, поддерживающий Ле Пен, ничем не лучше россиянина, поддерживающего Путина, однако убийства в Украине совершают от имени россиян, а не от имени французов. Поэтому если француз может промолчать, то у россиянина такой возможности нет. Ответственность за войну в Украине проявляется в невозможности занять нейтральную позицию: либо ты поддерживаешь Украину, либо становишься соучастником убийства. Однако вина не может быть коллективной. Если человек не берет ответственность, то он несет персональную вину за безответственность. И будучи безответственным, он теряет право решать судьбу своей страны. Так было с немцами после поражения нацистской Германии, судьбу которых решали победители. Так будет и после поражения России, судьбу которой будут решать те, кто сейчас борется за Украину.
Однако ответственность христиан – это нечто большее, чем ответственность обычных граждан, ведь они отвечают еще и перед Богом. Если от их имени патриарх Кирилл или начальствующий епископ российских пятидесятников Сергей Ряховский оправдывают войну, то христиане уже не могут сказать Богу, что они тут ни причем, просто молятся и политикой не интересуются. Но что может сделать простой христианин? Он не виновен в том, что оказался перед тяжелым выбором: молчаливо согласиться с ложью, с помощью которой убивают, или свидетельствовать об истине несмотря на то, что никого не сможет убедить, только сам пострадает. Самое тяжелое, это не сами страдания за правду, а бессилие от мысли, что страдания за правду ничего не могут изменить. Тут прежде всего надо остаться самим собой. Не у всех это получается. Однако не Бог поставил христианина перед этим выбором, а конкретные люди – патриарх Кирилл, Сергей Ряховский или кто-то еще. И за них христианину тоже приходится отвечать перед Богом, раз уж они действуют от его имени. Этот выбор трагичен, но у христианина есть пример для подражания, о котором напоминает праздник Пасхи.