воскресенье, 30 октября 2022 г.

Н. Карпицкий. 30 октября 2022. Украина. Двести сорок девятый день войны

Мой сорок седьмой пост после начала войны. После того как врага отбросили от Славянска, город оживает. Вода есть, обещают наладить подачу газа, но пока дома холодно. На улицах стало больше машин и людей. Канонады не слышно давно, однако, иногда раздаются одиночные взрывы. В позапрошлую ночь была серия из пяти взрывов, в прошлую – из двух. В Украине везде сейчас так. Но сегодня, вроде, тихо было. 

Много занятий, не успеваю еще что-то писать. Занятия веду по интернету из дома. Пришло сообщение, что мой коллега, преподаватель, Михаил Логвиненко, погиб как воин. Один из лучших преподавателей. Помню, как он блестяще сдавал мне философию на кандидатском экзамене. Теперь и у меня в близком кругу знакомых есть погибшие на фронте. Эта война в Украине затронула всех, очень скоро она затронет всех в России, и не останется ни одного человека, у кого в близком кругу родственников и друзей не было бы погибших.

Ситуация сложная. Контрнаступление на Изюм и Лиман было успешным вопреки превосходству России в военном потенциале. Теперь, когда оккупанты насытили фронт мобилизованными, воевать еще тяжелее, и все те аналитики, которые называют сроки и направления очередных успехов – безответственны. Настоящий военный аналитик может оценить сложившуюся ситуацию на данный момент, но не станет предсказывать ход войны. А запрос на прогнозы есть. В результате получаем такую картину. Сидит дома, где-нибудь в Германии, гуманитарий, читает сводки, а потом на основе простой индукции начинает писать прогнозы в фейсбуке, например, если где-то чьи-то войска продвинулись, значит, и дальше будут продвигаться, всех окружая и всё захватывая. И выходит так, что он уже дает оценку не реальной военной ситуации, а гипотетической, которая сложилась только в его голове. Выглядит это примерно так, как если бы любитель взялся комментировать шахматную партию мастеров: «Вот видите, он пешку отыграл, значит очень хорошо играет, и если так пойдет, то и слона отыграет, а потом, глядишь, и до ладьи дело дойдет!»

Суть анализа не в том, чтобы предсказывать, что именно произойдет, а в том, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. Критический анализ означает, что мы заново оцениваем соотношение факторов в каждой новой ситуации, не подгоняя их под уже сложившиеся преставления или ожидания. Этим аналитик отличается от пропагандиста, который отвергает даже такую простую индукцию и принимает за истину только то, что соответствует его картине мира. Простая индукция, это когда, например, мы видим успешное наступление украинской армии, и на основании этого делаем вывод, что она и дальше должна также наступать, освобождая город за городом. Но как только ожидания расходятся с реальностью, тут же начинаются обвинения в «зраде» и «договорняках». Принцип соответствия собственной картине мира, это когда, например, кто-то верит, что российская армия непобедима, и потому все ее поражения истолковывает как хитроумные маневры, не сомневаясь, что она даже сейчас продолжает побеждать. И такие люди тоже есть! 

Предсказывать ход течения войны безответственно, так как это зависит от свободы воли и бесчисленных факторов, которые невозможно учесть, однако можно анализировать уже сложившуюся ситуацию, чтобы видеть, какие перспективы она открывает. Соответственно, можно видеть, что уже сейчас у России нет стратегической перспективы победы, а у Украины есть. Ход войны может протекать непредсказуемо, но общую перспективу это уже не изменит. Парадокс, но это действительно так: единственный шанс Путина после вторжения 24 февраля был в том, чтобы быстро проиграть войну. Это позволило бы ему отступить, сохранить власть и подготовиться к новому нападению. Вместо это он начал длительную войну на истощение. Это означает, что после поражения Россия уже никогда не восстановит свою мощь настолько, чтобы угрожать соседям, да и само ее дальнейшее существование под большим вопросом. В том виде, как она сейчас есть, ее точно уже больше не будет.

Военный расклад сейчас такой. Наиболее боеспособные части оккупантов заперты на Херсонском плацдарме. Путин нагоняет туда свежие силы, надеясь переломить ситуацию и перейти в наступление, но сделать это очень трудно, когда весь плацдарм простреливается. С другой стороны, плацдарм превращен в одну сплошную крепость, и в лоб его не взять, и бреши в обороне уже не найти. Благодаря этому оккупантам удалось остановить контрнаступление украинских войск под Херсоном. И вот тут снова парадокс. Тактическая неудача наступления украинских войск на Херсон уже сейчас оборачивается успехом на стратегическом уровне. Быстрое освобождение Херсона освободило бы оккупантов от необходимости держать там лучшие силы, которые они могут перебросить на другие фронты, закрепившись на левом берегу Днепра. Если б не упрямство Путина, они бы так давно сделали, и нам бы тогда пришлось очень туго. Чем больше Путин гонит войск на Херсонский плацдарм, тем сильнее проседает его фронт. Для украинской армии это самая выгодная ситуация, когда все основные силы врага сосредоточены на маленьком пятачке, с которого они не могут развернуться, подставляясь под беспрерывные обстрелы. По сути, это и есть решающий фактор, определивший перелом во всей войне.

Мобилизация позволила сдержать наступление ВСУ, однако лишь временно, потому что пока российскую армию пополняют необученные мобилизованные, украинская армия получает современное оружие. Кончено, Путин может до бесконечности проводить мобилизацию, со временем начнет призывать и женщин, однако каждая новая волна мобилизации будет сталкиваться со все более оснащенной современным оружием армией. Победить таким путем нельзя, но можно оттягивать поражение. По сути, мобилизация – это конвейер смерти. Пока он только отлаживается, но очень скоро его раскрутят на полную мощь. Многие напуганы этой эскалацией, призывают к переговорам и заключению мира, но я думаю, что даже заключение мира не остановит мобилизацию. Впрочем, переговоры с Путиным все равно невозможны, так что это все пустые разговоры. 

Ситуация в мире меняется так, что у России практически не остается шансов на будущее. Поддержка Путина стала коллективным самоубийством. Я просто не представляю, как после всех преступлений, которые уже совершила Россия, возможно сохранение общероссийской национальной идентичности. Впрочем, решать не мне, а следующему поколению, которое будет стыдиться родителей, предававших своих детей. К тому же на днях в Китае окончательно утвердилась монархическая диктатура. Это означает, что очень скоро Китаю потребуется полный контроль над Сибирью и Дальним Востоком. В отличие от некроимперской России Китай располагает колоссальными ресурсами, а за Россию никто не вступится. 

Позволю себе немного пофантазировать. Допустим, Ельцин не назначил бы преемника. Не было бы взрывов домов и к власти пришел бы тогда Примаков, по своему мировоззрению очень близкий товарищу Си. Располагая огромными нефтедолларами, он отстроил бы такую же мощную империю, как и современный Китай. Но, видно, мир не выдержал бы две такие империи, поэтому провидению было угодно, чтобы Путин уничтожил Россию.

Однако Россия все же нашла союзника из своей весовой категории – Иран, который вступил на ее стороне в войну против Украины. На смену архаичным империям, основанным на традиции, в XX веке пришли тоталитарные империи, основанные на идеологии, такие как Третий Рейх и Советский Союз. Нынешний Иран относится к этому, второму, типу империй, которые в XXI веке стали уже архаизмом. Россия же является некроимперией – это третий тип, который возник уже в XXI веке. Это означает, что союз Ирана с Россией полностью дискредитирует идеологию Ирана. Ведь с позиции ислама мировоззрение Путина – это демонизм. Это дает мне основание считать, что в действительности власть в Иране подменила традиционный ислам псевдоисламской идеологией.

Иранцы уже сейчас убивают своими дронами-камикадзе мирных жителей Украины. Это означает, что Иран принимает участие не только в войне против Украины, но и в объявленной Путиным специальной военно-террористической операции против мирных украинцев. Из этого следует, что иранские власти – такие же военные преступники, как российские и белорусские, и потому должны разделить их судьбу.