Самое тяжелое – чувство бессилия, когда не знаешь, что можешь сделать, чтобы повлиять на ситуацию. Поэтому люди часто заменяют борьбу имитацией борьбы. Вот что сейчас, в условиях тоталитарного режима, жители России реально могут сделать такого, что действительно на что-то повлияет? Первое, что можно сделать – выжить, сохранив себя как личность. Большинство людей в России утрачивает либо свободу, либо жизнь, либо свою личность. Россия не предназначена для жизни, и само стремление сохранить себя – уже борьба. Второе, что можно сделать – отказаться от собственной идентификации с Россией. Государство, народ, нация – это идеи, которые существуют в сознании, а потом воплощаются в поступках. Сила идеи определяется способностью побуждать человека к поступку. Однако когда идея воплощается в социальном пространстве, то сознание людей попадает в зависимость от социальной инерции. Соответственно, борьба должна вести на двух уровнях – на внешнем, чтобы противостоять физической силе врага. И такую борьбу ведет Украина и российская вооруженная оппозиция. И в сознании людей. Но тут оказывается, что переубедить человека чаще всего невозможно никакими фактами или доводами, ибо есть еще психологическая зависимость, страх, который заставляет людей поддерживать власть. Однако есть другой путь – самому отказаться от этой ложной самоидентификации с Россией.
Вот когда мы просто общаемся, там можно проигнорировать любые доводы человека. Но как можно проигнорировать самого человека, если ты уже с ним общаешься? Общение – это такая реальность, в которой не только слова человека, но сама его личность влияет на других участников. Поэтому не обязательно убеждать человека, достаточно изменить способ своего присутствия в социальном пространстве, иначе говоря, в общем пространстве нашего общения, на основе которого и формируется гражданское, национальное и культурное сознание. Изменить способ своего присутствия в общении означает изменить самоидентификацию. То есть если в процессе общения не идентифицировать себя с Россией, то это гораздо сильнее повлияет на окружающих, чем любимая пропаганда. Первый шаг, который может сделать любой житель России, просто не использовать местоимение «мы», если речь идет о России или о россиянах.
Теперь вопросы
1. Почему нужно отказываться от идентификации именно с Россией? Или же также надо поступать в отношении других стран или народов?
Любая самоидентификация на социальном уровне открывает новые исторические перспективы, что привело к возникновению современной цивилизации. Однако самоидентификация именно с Россией носит деструктивный характер. Она отличается от самоидентификации немцев с Германией, украинцев с Украиной, французов с Францией тем, что основывается не на культурно-историческом или гражданском принципе, а на идеологической установке «собирания земель». Почему Россией считают не только Нечерноземье, но и Сибирь, Дагестан, Туву? Ведь это совершенно разные страны. Есть только один принцип, который их объединяет – они все были когда-то завоеваны. По этому же принципу в Россию могут включать Польшу, Финляндию, Аляску. По этой логике все, что может быть завоевано, становится Россией. Завоевали Крым, значит он Россия, захватили Донецк, значит и он теперь Россия. Иначе говоря, сам способ идентификации с Россией предопределяет агрессию и завоевательные войны.
2. Можно ли преодолеть деструктивный характер самоидентификации с Россией не отказываясь от самой этой самоидентификации?
Теоретически можно, но на практике ничего не получилось. Национальная идея России – это завоевание новых территорий, которое начала Москва – одно из мелких варварских княжеств. Никакого права на соседние земли у него не было, однако благодаря необычной жестокости даже для своего времени и геноциду их удалось завоевать. Однако, я считаю, что нельзя ставить в вину народу его кровавое прошлое. Но проблема в том, что та самая варварская Московия сформировала образец политики военной экспансии, который постоянно воспроизводился в истории, и в императорской России, и в Советском Союзе, и снова воспроизводится сейчас. С распадом Советского Союза возникла надежда, что Россия превратится в национальное государство, такое же как Германия, Украина или Франция, но после чекистского переворота этот шанс был окончательно упущен. Претензия к нынешней России не в том, что у нее кровавая история, а в том, что она снова воспроизвела образец политики варварской Московии и уничтожает своих соседей с такой же жестокостью. Проблема в том, что в историческом сознании россиян завоевания и геноцид оправдываются сверхценной идеей собирания земель. Но ведь на завоеванных территориях тоже жили самые разные народы, которые имели свою культуру и свои исторические перспективы. Почему же тогда россияне, которые преимущественно происходят от этих завоеванных народов, идентифицируют себя не с ними, а с их завоевателями? Причина извращения исторического сознания в самом деструктивном характере такой самоидентификации, и поэтому нет смысла как-то исправлять ее. Нужно искать другие, альтернативные способы самоидентификации.
3. Как быть с русской культурой? Может ли она стать основанием самоидентификации, или от этого тоже надо отказаться?
Для русской культуры абсолютно не нужно централизованное российское государство. Более того, русская культура постоянно находится в конфликте с государством и потому часто подвергалась гонениям. То есть, идентификация с русской культурой приходит в противоречие с идентификацией с государством, и чтобы снять это противоречие русскую культуру подменяют идеологическим конструктом русской культуры. Соответственно, отказ от самоидентификации с Россией предполагает отказ этого идеологического конструкта.
4. Не скрывается ли за отказом от самоидентификации с Россией стремление уйти от коллективной ответственности за преступления России против Украины?
Но ведь никто же не скажет, что борьба с кремлевской хунтой – это стремление уйти от коллективной ответственности за преступления России против Украины. Напротив, эта борьба является результатом осознания коллективной ответственности. То же можно сказать и в отношении отказа от самоидентификации с Россией. Коллективная ответственность определяется не по национальному признаку, а по гражданству. Все дееспособные граждане несут ответственность за действие своего государства, и эта ответственность требует, чтобы они самоопределились по отношению к своему государству и его преступлениям в Украине. Отказ от самоидентификации с Россией я рассматриваю как результат такого самоопределения по отношению к государству на основе чувства ответственности. То есть я как гражданин России несу ответственность за нее, но я отказываю в праве кому-либо, кто выступает от имени России, говорить также и от моего имени.
5. Если отказаться от самоидентификации с Россией, то что взамен? Самоидентификация со своим регионом, со своим городом, со своей улицей? Имеет ли это смысл?
Что взамен? Взамен свобода поиска новой самоидентификации. Ничего искусственно создавать не надо. Нужна лишь свобода от идеологического принуждения, дабы каждый сам за себя решал. А история сама все расставит по своим местам. Для кого-то важна региональная самоидентификация, для кого-то культурная, для кого-то религиозная. Сам факт, что во время последней переписи населения так много людей в графе национальность указывала не только еще не сформировавшиеся национальности, например, сибиряк, но даже вымышленные расы – хоббиты, эльфы, говорит о кризисе национального сознания и запросе на смену самоидентификации. В истории есть много примеров, когда целые страны и народы изменяли свою самоидентификацию и выбирали новый исторический путь. Вот такая смена и должна происходить в нашем общем пространстве общения.
18.03.2024